Широки врата
Шрифт:
Другой была Автобиография Линкольна Стеффенса, чтение которой было для Ланни Бэдда повторением этапа его своей собственной жизни. Бедный старый Стеф! У него был инсульт, вскоре после того, эта книга была опубликована, и умер он не так давно в бунгало на побережье Калифорнии. Ланни прочитал его историю вслух Труди и рассказал ей о тех днях мирной конференции, где Стеф был другом и советчиком девятнадцатилетнего секретаря. Он поехал в Россию по поручению президента Вильсона и вернулся, говоря: «Я видел будущее, и оно работает». Он трудился, чтобы остановить войну союзных стран против этого новорожденного будущего. Но теперь, спустя почти восемнадцать лет, война все еще продолжается. «Может быть, мы не доживём, чтобы увидеть конец этого», — сказал с сожалением Ланни.
Они вместе читали, и это были каникулы,
Их посетила лишь одна пара. Ланни убедил свою подругу, что Рик и Нина должны быть допущены к секрету. Во время чрезвычайной ситуации они могли бы помочь и предложить убежище, они могли пересылать почту, организовать публикацию важных новостей. Ланни в первый раз рассказал, что это был Рик, кто организовал публикацию документов о нацистском перевооружении, которые достала Труди. Теперь, когда их сын воевал за дело в Испании, лояльности и конфиденциальности этой английской пары, безусловно, можно было доверять. Труди не перечила, а Ланни отправил записку Рику, прося его и Нину приехать по названному адресу, не говоря ничего об этом кому-либо другому.
166
166 ВЕТХИЙ ЗАВЕТ 3-я книга Царств 17:4 И было к нему слово Господне: …а воронам Я повелел кормить тебя там
Рик привык к таким запискам, и эти двое приехали, посадили своих друзей в машину так, чтобы можно было свободно говорить. Это была романтика, и приключение, и сын баронета и его сноха провели этот день даже лучше, чем они обычно себе позволяли. Они были обеспокоены Ланни, считая его слишком доверчивым и восприимчивым к женским уловкам. Они боялись, что Бьюти, Эмили, Софи и Марджи могут добиться успеха и заманить его в ловушку на другой светский брак. Но было очевидно, что эта способная и трезвомыслящая женщина никогда не позволит ему свернуть на торную дорогу в праздный класс.
Ланни знал всё о женитьбе в Англии, сделав подробные запросы во время его побега с Ирмой Барнс. Закон о браке 1836 года не претерпел изменений с 1929 года! После того, как он и Труди «прожили на одном месте» в течение пятнадцати дней, он нанес визит в районный отдел регистрации браков и сделал заявление относительно себя и своей будущей невесты. Он назвал их имена, как Лэндон Престон Радд из Нью-Йорка, разведенный, и Герти Корнинг, вдова из Цюриха, Швейцария, желают вступить в брак в соответствии с английским правом. По прошествии двадцати четырех часов он пришел снова, чтобы получить разрешение, и вскоре после этого, за день или два до Рождества, Труди стала его женой. Ланни в первый раз ее сфотографировал, он сделал это так, потому что не знал, кто и когда может досмотреть его вещи и документы. Он отпечатал одну фотографию, а затем уничтожили негатив. Он написал завещание в ее пользу. Потом сложил завещание, фотографию, свидетельство о браке, а также письмо своему отцу в конверт, который запечатал и надписал: «Вскрыть в случае моей смерти». Он положил всё в большой конверт и послал его по почте заказным письмом Робби. Чтобы подбодрить Труди после этих завещательных процедур, он поцеловал её и процитировал: «Почему жена дороже, чем невеста [167] ».
167
167 Из стихов Джорджа Литтелтона, первого барона Литтелтона
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Были бы деньги [168]
Труди хотела вернуться в Париж. Ей надо было выяснить, что случилось с ее коллегами-конспираторами. Даже если предположить, что она собирается работать в каком-то другом городе, то ей нужно было установить контакт с подпольной организацией. Подпольная организация была похожа на сеть штолен, проходящих под большей частью Европы.
168
168 Вильям Шекспир. Укрощение строптивой (пер. П.Мелкова): GRUMIO Why, nothing comes amiss, so money comes withal: Ему все нипочем, были бы деньги.
Связник Труди был музыкант среднего возраста, который был кларнетистом в одном из ведущих оркестров Берлина. Он был давним членом партии социалистов, а теперь зарабатывал несколько франков в день, давая уроки в Париже, в основном детям. Он жил в жалкой каморке, и, соблюдая предельную секретность, имел дело с крупными суммами денег, которые ему приносила Труди. Она никогда не рассказывала ему, как она получила их, но он знал Фредди Робина и без сомнения предполагал, что деньги пришли от этой семьи. Кларнетист передавал рукописи Труди французскому наборщику социалисту, который набирал текст в собственной мастерской в ночное время. Не зная ни слова по-немецки, он делал много ошибок, которые потом терпеливо поправляли. Кларнетист закупал бумагу небольшими партиями в разных местах, чтобы не привлекать к себе внимание, а его сын, также член партии, делал тираж, и спал в мастерской с пистолетом под подушкой.
Всё это делалось в секрете; и когда работа была закончена, пачки передавались профсоюзному деятелю, который ведал распространением. Члены профсоюза железнодорожников везли их в своих кабинах до немецкой границы. Нацисты никогда не позволяли иностранцам водить поезда по немецкой территории. Но в немецких поездных бригадах были старые социалисты, которым передавались отпечатанные пачки. Также были товарищи среди водителей грузовиков, перевозивших товары, импортированные в Германию из Голландии, Бельгии и Швейцарии. Рабочие, шахтеры и другие, которые курсировали между Францией и Германией, проносили листовки под судками с пищей. Так или иначе, свободные рабочие пограничных стран поддерживали поток литературы в Нацилэнд. И когда немецкий рабочий, чья организация была уничтожена и чьи газеты были унифицированы, доставал сборник фактов из внешнего мира, то это было для него более ценно, чем кусок золота. Он передал его всем, кому мог доверять, и один лист бумаги зачитывался до дыр.
Нацисты, конечно, все время пытались противодействовать. Их агенты находились среди немецких рабочих, выдавая себя за верных товарищей и зная их жаргон. Они могли завоевать доверие наивного человека и проникнуть в какую-нибудь группу. Затем в предрассветные часы утра гестапо производило налёт на дома всех выявленных лиц, проводило обыски и увозило заключенных и улики в свои помещения. После этого в подземных темницах пытки продолжались в течение многих дней и недель. Уродовалась человеческая плоть и ломалась человеческая нервная система, пока какой-нибудь слабый не выдержит и не назовёт лидеров или, возможно, с отчаяния совершенно невинных людей, чтобы спастись от невыносимой боли.
Таков был смертельный конфликт, который в настоящее время происходит в стране, которая когда-то была землёй Гете и Шиллера, Бетховена и Баха. Для Труди и Ланни это была борьба за будущее не только Германии, но и цивилизации. В течение четырех лет нацисты готовились к войне. Всё время говоря о мире и согласии, они днем и ночью переводили промышленность большой развитой страны на военные рельсы в масштабе, никогда ранее не виданном в истории. В их системе не существовало больше никаких личных прав. Государство было всем, и государство было Молох, наглый монстр с животом полным огня и широким зияющим ртом, который заглатывал всё производство немецкой промышленности, а также тела, умы и души всех немцев дома и за границей.
Были нерешённые вопросы, выдержит ли немецкий народ? Можно ли подавить несогласных и уничтожить все следы оппозиции? Если да, то ужасная война была неизбежна. Мир за пределами Германии был слеп и не мог увидеть это. Деловой мир за пределами Германии был занят наживанием денег, без учёта где и как. Отец Ланни по этому поводу имел собственное мнение. Отец Ланни считал своим правом производить самый смертоносный самолет в мире и продавать его нацистам в количествах, за которые они смогут заплатить. Но нацисты не купили их большое количество потому, что генерал Геринг решил сделать лучший самолет, используя идеи Робби и пренебрегая полностью международными патентными законами.