Широкое течение

Андреев Александр Дмитриевич

Таня не двигалась; волосы, забранные кверху, темнели

тяжелой шелковистой чалмой; казалось, от неосторожно¬

го поворота они рассыплются, рухнут вниз и обольют

ее теплыми ручьями. Долго молчали. Осмелившись на¬

конец, Антон глухо, с усилием заговорил:

— Таня, я вас обидел... накричал тогда... — И при¬

бавил, как бы оправдываясь: — Знаете, когда работа

ладится, — во мне все поет, хочется обнимать людей,

плясать, честное слово.

Но когда она не идет, то уж весь

свет не мил, сам себе противен, и так делается неудобно,

точно по спине железной щеткой водят...

Таня поставила книгу на место, закрыла шкаф, по¬

вернулась и, спрятав руки за спину, прислонилась к двер¬

цам, произнесла медленно и с горечью:

— Кричать на человека — на меня или на кого дру¬

гого — нехорошо, даже подло... Чтобы обидеть, для этого

не нужно быть особенно грубым. — И вздохнула. В этот

миг она показалась Антону поразительно красивой и не¬

много печальной. Он встал, шагнул к ней и, взглянув ей

в глаза — они были большие, прекрасные, в темной глу¬

бине их стояли светлые, горячие точки, — произнес:

— Я никогда больше не стану кричать на вас и...

вообще... Честное слово! Не верите?

Она нехотя улыбнулась.

— Хочется верить... — И добавила помедлив:— Смот¬

рела я на вас и думала, что хамство, грубость, тщесла¬

вие, корысть — это удел ничтожных, злых и вздорных лю¬

дишек. А вы такой сильный, хороший, вы не можете так,

мимоходом, обидеть человека. Не должны... Мне тогда

было очень больно.

— Я не знаю, что ответить вам.. — проговорил он

волнуясь. — Хороших людей больше, чем злых и ничтож¬

ных, — я их вижу, мы живем среди них, растем... Моя

беда в том, что я не всегда еще могу отличить хорошее

от плохого... Покамест я делаю то, что мне подсказыва¬

ют другие люди, товарищи... Подскажете вы — я и вас

послушаюсь...

Таня спросила испытующе:

— Ну, а если я подскажу вам что-нибудь... дурное?

Отступив от нее, он поспешно и с испугом воскликнул:

— Этого не может быть!

Она усмехнулась и взяла его под руку.

— Идемте пить чай.

Теперь в комнате было светло, на белой скатерти

стояли нарядные чашки, розетки, варенье. Из детской по¬

казался Алексей Кузьмич, без пиджака и без галстука.

— Плохая ты нянька, — сказала ему Таня, — долго

укладываешь.

Алексей Кузьмич дремотно ухмыльнулся, довольный.

— Дошлый народ эти ребятишки. Пока я над ним

сидел, сам задремал. Я ему говорю: «Повернись к стене,

спи. Ночь наступила, а ты все не спишь». Он повернул¬

ся,

долго, видимо, размышлял и спрашивает шопотом:

«Папа, а на кого она наступила?» Я говорю: «На тебя

наступила». Он приподнялся и начал озираться: «Что ли

она кошка?»

Сели за стол. Елизавета Дмитриевна подала ужин.

Подвигая к себе тарелку, Алексей Кузьмич спросил

Антона:

— Что думаешь делать дальше, бригадир? Какие

планы наметил? Поделись, если не секрет.

— Работать, — ответил Антон.

— И все?

— Экзамены на носу—готовиться придется крепко,

чтобы не оскандалиться... Сколько книжек прочитать

надо!..

— А соревнование? Что ты думаешь на этот счет?

У нас много еще бригад отстающих. Как с ними быть?

Антон видел, что Таня с интересом наблюдает за

ним, нахмурился, спрятал руки под стол, сунул в колени,

сжал.

— Отстающих быть не должно, — сказал он. — Надо

тянуть их...

— Правильно: на повестку дня встал вопрос о том,

чтобы сделать всех рабочих передовыми.

Антон улыбнулся:

— Значит, придется решать, если уж встал такой

вопрос. Решим.

— Вот и договорились, — рассмеялся Алексей Кузь¬

мин и отодвинул от себя пустую тарелку.

Елизавета Дмитриевна заметила скептически:

— Наивные люди! Как будто от вас двоих зависит,

быть кузнице передовой или нет...

— Зависит! — воскликнул Алексей Кузьмич. — В ма¬

лой степени, а зависит,” правда, Карнилин? А степень

можно увеличить. — И обратился к Тане, задумчиво поз¬

вякивавшей ложечкой о край стакана:—Ты что загру¬

стила, вдова?

Вмешалась Елизавета Дмитриевна:

— Сколько раз я тебя просила не называть ее так!

У нее есть имя...

— Виноват, — покаянно молвил Алексей Кузьмич и

насмешливо взглянул на Таню. Та рассмеялась:

— Называй так, Алексей Кузьмич. Какая разница —

от перемены имен сущность не меняется... — Вышла из-

за стола, начала собираться домой.

Из своей комнаты вышел учитель Дмитрий Степано¬

вич, отец Елизаветы Дмитриевны, и квартира огласилась

его жизнерадостным рокочущим баском. Он провел ру¬

кой по дымчатому ежику волос, осведомился:

— Вы уже домой, Таня? И с провожатым? Отлично!

Антон радовался, что еще несколько минут проведет

вместе с ней. Но когда они вышли на улицу, Таня по¬

просила:

— Вам завтра рано вставать. Идите домой. Я доеду

одна. Серьезно.

— Вы все еще сердитесь на меня?— спросил он огор¬