Широкое течение
Шрифт:
— Молодцы, что приехали, хвалю за догадку! Теперь
женщин занимать есть кому... А утро — как по заказу!..
В такое утро искупаться — одно удовольствие. Пруд хоть
и неглубокий, но вода, товарищи, — чистый хрусталь и
холодом обжигает — родники со дна бьют. Днем воды
такой не сыщешь — ребятишек набивается столько, что
пруд выходит из берегов... Давайте-ка поплаваем... По¬
меряемся силой, посмотрим, на что вы. молодые, годи¬
тесь.
Антон снисходительно улыбнулся:
— Я ведь на Волге вырос...
— Это не имеет значения, — сказал Алексей Кузьмич
задорно.-—География тут не играет роли. Сынок, посиди
здесь, никуда не отходи...
Пруд зеркально блестел, птичьи песни подчеркивали
безмолвие леса. Лишь в отдалении, на плотине, монотон¬
но шумели падающие струи. Антон, Володя и Алексей
Кузьмич, раздевшись, выстроились на обрывчике. Фирсо-
нов скомандовал: «Раз, два, три!», и раскололась гладь,
вспыхнули взметнувшиеся брызги, — поплыли! Антон
сразу опередил всех. Плыл он на боку, равномерными и
сильными рывками посылал вперед тело, потерявшее ве¬
сомость, — вода была действительно студеной и приятно
холодила кожу. Достиг он берега первым, вылез и лег
на траву. За ним — Володя, потом уж Алексей Кузьмич,
смеющийся, запыхавшийся.
•— Ваша взяла, ребята, — сказал он, ложась рядом.—
Проворны, ничего не скажешь, но недогадливы: нет того,
чтобы дать возможность человеку преклонного возраста
завоевать первенство, пусть бы он порисовался перед до¬
машними. А они только о себе заботятся...
— Такого уговора не было! — протестующе восклик¬
нул Володя.
— Закон соревнования — кто кого, — подтвердил Ан¬
тон, подставляя спину лучам.
Алексей Кузьмич мягко поправил его:
— Кто кого — это, дружок, конкуренция. Закон со¬
ревнования другой: один за всех и все за одного. Но все
равно, я вижу, ты всеми силами вцепился в этот закон.
Не забывай, что и Дарьин крепко за него держится.
Антон не мог слышать спокойно этого имени. Дарьин
сейчас же вставал перед ним, резкий, нервный, будто
всегда взнузданный конь, и вызывал в нем возмущение.
— Пусть его держится, — пробормотал он; говорить о
Дарьине не хотелось.
На том берегу пруда Игорек махал руками и что-то
кричал, •— очевидно, звал их вернуться обратно. Солнце
припекало сильнее, среди сосен стали появляться дачники
в полосатых пижамах и цветных халатах, тревожили ти¬
шину. Алексей Кузьмич мельком взглянул на Антона --
тот
ослепительную гладь воды, где отражались сосны, — и
сказал как бы вскользь:
— Ты не считаешь, Антон, что учеба твоя подходит
к концу? Не пора ли самому учить?
— Как? — словно очнувшись, с недоумением спросил
тот.
— Ты теперь крепко встал на ноги, у тебя есть опыт,
небольшой, но свой, можно сказать, выстраданный. Пере¬
давай его... И потом: пора включаться в общественную
жизнь цеха, завода. Надо выступать на собраниях, на
совещаниях, к твоему голосу будут прислушиваться.
Антон вдруг рассмеялся:
— Плохой из меня оратор: двух слов связать не умею.
— Нашлись бы слова, а связать их — много разных
способов, — смеясь, ответил Володя Безводов, вставая,
п крикнул Игорьку: — Плывем, встречай! — и первым
бросился в воду.
Весь обратный путь к даче Антон молчал и думал о
только что сказанных словах Алексея Кузьмича. Они
чем-то неосознанно беспокоили его; из головы не выходи¬
ла Таня: как вести себя с ней? Сердиться на нее — глу¬
по, не смотреть — невозможно, а взглянешь — все про¬
читает в глазах, даже больше того, что ей нужно знать...
Открывая калитку, Алексей Кузьмич облегченно
вздохнул, оглядывая сад:
— Хорошо-то как у нас тут! Дачка, правда, старая,
маленькая, зато зелень, глядите — роскошество! Вот
что может сделать человек, если он захочет, если он по-
настоящему полюбит землю, природу...
— А вы повинны в этом роскошестве, Алексей Кузь¬
мич? — поинтересовался Володя.
— Главный садовник у нас Дмитрий Степанович, а я
только рабочая сила: навоз поднести, чернозем загото¬
вить, яму вырыть. Это все весной или осенью. А сейчас
вот попаду сюда и чувствую — десять лет с плеч долой!
Еще издали увидев в беседке под навесом молодых
лип богато и торжественно накрытый стол с огромным
букетом цветов посредине, приостановился на дорожке,
изумленный.
— Это уже не просто воскресенье, а какой-то не¬
жданный праздник!.. — Снял с шеи полотенце, повесил его
на сучок.
Таня стояла поодаль от стола, под липой, и, прижав
к груди котенка, щекой касалась его пушистой мордочки.
Из-за плеча Алексея Кузьмича Антон украдкой бросал на
нее взгляды, выражавшие немой неразрешимый вопрос;
он все еще не верил, что вот она, такая милая, простая,