Широкое течение
Шрифт:
ласковая и так необходимая ему, выходит замуж.
«Спрошу ее сегодня. Отведу в сторону и спрошу», —
твердо решил он и сразу как-то успокоился, даже пове¬
селел.
С террасы спустился Дмитрий Степанович, по-стари¬
ковски изящно одетый в белый полотняный костюм, по¬
свежевший, с пушистыми усами, провел ладонью по дым¬
чатому ежику волос и немного приподнято объявил,
широким жестом показывая на стол:
— Прошу занимать места!
Чинно,
В это время по дорожке с заливистым, предостерега¬
ющим лаем побежал в укрытие Кайзер. Все оглянулись.
Старательно закрывая калитку, в сад вошел Семиё-
нов в белых брюках и шляпе, пиджак и сверток левой
рукой прижимал к груди; оглядываясь, он сделал не¬
сколько нерешительных шагов к террасе. Алексей Кузь¬
мич, выходя из беседки, окликнул его. Семиёнов круто
повернулся на голос. Подойдя к столу, он снял шляпу,
улыбнулся и произнес:
— Прошу простить меня за вторжение в ваше обще¬
ство: не мог усидеть в городе в такой день и вот, вос¬
пользовавшись твоим приглашением, Алексей Кузьмич,
и вашим, Елизавета Дмитриевна и Татьяна Ивановна,
прибыл. Не прогоните?
— Прошу вас, — пригласил Дмитрий Степанович
привставая.
Усаживая Семиёнова, Алексей Кузьмич сказал запро¬
сто:
— Садись, Иван Матвеевич, будем веселиться по ме¬
ре возможности...
— Очень рад с вами повидаться, — говорил Семиёнов,
подавая руку Дмитрию Степановичу. — Как ваше здо¬
ровье? Здравствуйте, Мария Савельевна, вы все хмури¬
тесь по-осеннему, все осуждаете суету сует? Здравствуй¬
те, Елизавета Дмитриевна! Здравствуйте, Татьяна
Ивановна! Володя, здравствуй! И товарищ Карнилин
здесь! Вы друг без друга—ни шагу. Дай ручку, малыш,—
обратился он к Игорьку. Обойдя всех, Иван Матвеевич
выпрямился. — Позвольте и мне внести свой веществен¬
ный вклад в ваше торжество. — Развернув пакет, он по¬
ставил на стол бутылку вина, остальное передал старой
няне Савельевне, которая унесла все на кухню и верну¬
лась оттуда с прибором.
Алексей Кузьмич налил женщинам вина, мужчинам
водки, остуженной в кадушке с холодной водой.
Принимая от Алексея Кузьмича стопку водки, Семиё-
нов, взглянув на Таню, спросил негромко:
— Может быть, мне вина лучше, а? — И, не получив
ответа, привычным жестом взбил на затылке пышные
свои волосы и сказал, наклоняясь к учителю: — Места
красивее вашего я не встречал. Можно сказать, Швейца¬
рия! Взлелеянный вами сад разросся и восхваляет труд
рук ваших! — Выпил,
то ли водку: — Великолепно, изумительно! Я иногда ду¬
маю: чего же мы боимся расстаться с горячими камен¬
ными стенами, с духотой, с бензинным перегаром! Сошел
я сейчас с электрички — и точно в другом мире очутился.
И голова работает по-другому, и мысли приходят све¬
жие. — Он взглянул на Антона и сказал великодушно: —¦
Обдумывал я ваше новое предложение, Карнилин, и сна¬
чала не увидел в нем никакого смысла. Но потом, пораз¬
мыслив поглубже, все-таки нашел там полезное зерно.—
Он повернулся к Тане и прибавил: — Попросим вот
Татьяну Ивановну, она вырастит из него и колос...
Антон как будто и не расслышал Ивана Матвеевича,
не понял, о чем тот говорил. Он все время ревниво на¬
блюдал за Таней: при встрече с Семиёновым она так же
задумчиво и чуть печально ему улыбнулась, глаза не
изменили выражения доброты и ласки,, только вздохнула,
будто сбросила с себя тяготившую ее тревогу и беспокой¬
ство, да, переменив положение, подперла рукой подборо¬
док. С невольной неприязнью глядя на Семиёнова, кото¬
рый, не переставая жевать, смешно рассказывал о том,
как долго он кружил по переулкам в поисках дачи, Ан¬
тон думал, что у Семиёнова действительно лицо сатира,
как однажды сказал о нем Володя Безводов. Терзала
надоедливая мысль, что лицу этому чего-то недостает,
как не заполнившей форму детали, и догадался — усиков,
маленьких усиков под ястребиным носом; мысленно до¬
полнив портрет этими усиками, Антон внезапно и отры¬
висто засмеялся.
Елизавета Дмитриевна удивленно повернулась к нему
и почему-то обрадованно сказала:
— Карнилин уже опьянел!
Алексей Кузьмич возразил ей:
— Еще не было такого случая, чтобы кузнец пья цел
с одной рюмки. А вот мы сейчас по одной нальем, да еще
раз повторим, тогда, может быть, и появится искорка в
глазу...
Солнце поднялось уже высоко и палило жарко, но
кроны лип были переплетены так плотно, что лучи, как
бы просеянные сквозь них, ложились бледными пятнами.
Перекатывая свое грузное тело, Савельевна соверша¬
ла рейсы от кухни до беседки, беззлобно, монотонно выго¬
варивала:
•— И что это, батенька, за моду взяли — в жару вод¬
кой заливаться. И за стол сели не по-людски — завтрак
прошел, обед не пришел.
— Не ворчи, Савельевна, выпьем только по одной,