Шишкари
Шрифт:
– Бурчиха!
– Вытерев шапкой лицо, тяжело выдохнул Патракей.
– Вот, сейчас перейдём на ту сторону, а там уж совсем рядом.
– Он огляделся и присел на старую корягу.
– Деда! А как же мы переходить речку будем?
– Не выдержал Мишка. Он посмотрел вокруг и не обнаружил ни моста ни переката. Речка была не большая, но на вид глубокая и болотистая.
– А так и будем.
– Прокашлялся дед, переобувая сапоги.
– Там, чуть выше по течению есть бобровая плотина. Вот по ней и будем переходить. А иначе нам в кедровый лог не добраться.
– Он снова вытер пот с лица и тяжело поднялся на ноги.
– Ну, а теперь, держитесь след в след. Здесь топко. Один неверный шаг и считай у водяного в гостях.
– На
Ребята переглянулись и послушно двинулись за Патракеем. Действительно, за поворотом на опушке показалась большая плотина из коряг и поваленных деревьев спиленных бобрами, которая полностью перекрывала бурчащую речку. А прямо за ней по всей долине разлился огромный плёс с небольшими островками и кочками поросшими жирной осокой.
Мишка ступал за дедом след в след, стараясь не оступиться и не поскользнуться. В низу вода была чистая и прозрачная и всё просматривалось до самого дна. Там в глубине было видно, как ловко было сложено все это архитектурное строительство трудолюбивых бобров. Но Мишка старался, как можно меньше обращать на это внимание, чтобы не свалиться в воду. На другом берегу, травы, было гораздо меньше и, Мишка заметил, что даже деревья стали совсем другими. Здесь уже росли благородные кедры. Но сколько бы Мишка не задирал голову вверх, заветных шишек так и не увидел. Минуя пару небольших перевалов, путники наконец-то вышли на берег быстрой горной протоки Бунгарап.
– Стой!
– Неожиданно поднял руку Патракей Давыдович.
Быстрая горная река серебристым боком упиралась в невысокий каменистый берег, стараясь как можно быстрее спрятаться за поворотом. Она, как будто вынырнув из тёмного леса, пыталась схватить глоток чистого воздуха и снова нырнуть в неизвестность, унося с собой свои неизведанные тайны. Здесь, у самого берега, у небольшой опушки леса, погревшись на тёплом солнышке, расслабившись, она была готова отдать немного своих богатств и маленьких тайн в виде небольшого дара новым гостям, пришедшим из далека.
– Кажись, пришли!
– Он снял шапку и огляделся вокруг. Немного покрутив головой, он отступил несколько шагов от берега и сбросил свой мешок.
– Вот здесь и остановимся!
– А, ну давайте готовиться к ужину. Тимка, Сёмка, готовьте удочки. А, вы, мальцы, разводите костёр. Один за дровами, другой огонь разводить.
– Он немного подумал и развязал свой мешок.
– А, я картохи начищу!
Услышав команду деда, мальчишки переглянулись и принялись за дело. Тимка с Сёмкой быстро срезали из молодого тальника удочки и привязали к ним снасти. Жорка насобирал сушняк, а Мишке досталось самое ответственное задание, развести огонь. Нарвав сухой травы и мелких сучьев, он достал из рюкзака спички и старательно запалил огонь. Ароматный дым быстро разлетелся по нетронутой тайге. Довольный своим творением Мишка, как ветродуй раздувал заветный огонь и все больше и больше подбрасывал в него сухих сучьев, принесенных Жоркой. Огонь уже разгорелся, когда Сёмка забросил удочку. Крючок с наживкой еще не долетел до поверхности воды, как из нее выпрыгнул увесистый хариус и на лету схватил наживку. Сёмка не ожидал такого события, но инстинкт охотника сработал в нем безошибочно.
– Ух, ты!
– Невольно закричал Мишка, когда к нему упал здоровенный хариус.
– Чего ты на него смотришь? Держи его, а то убежит в речку.
– Громко смеясь, крикнул Тимоха, вытягивая ничуть не меньше Сёмкиного Хариуса. Быстрые воды Бунгарапа приготовили для усталых путников весёлую рыбалку. Здесь в глубине тайги рыба была совершенно не пуганная и, казалось, была готова сама выпрыгивать на берег. Тимка и Сёмка, за несколько минут натаскали более дюжины увесистых, как на подбор серебристых хариусов.
– Эй! Вы тут мне смотрите, сильно то не увлекайтесь. Наловили на ужин и хорош!
– Недовольно отреагировал Патракей Давыдович.
– Тайга не любит жадных. Она дает столько сколько нужно для жизни. Съешь это, не
– Он взял котелок и, зачерпнув из речки чистой, таёжной воды, повесил его над разгоревшимся костром.
Вечерний розовый закат разлился мягкими красками над вершинами могучих кедров. Благодать вязкой ленью навалилась на плечи путников. Огонь медленно слабел и, мальчишки расслабившись после хорошего ужина, периодически подбрасывали в костёр свежие дрова, рассказывая страшные байки.
– А знаете, что я слышал в деревне?
– Подбросив увесистую хворостину в огонь, начал Сёмка.
– Говорят, что когда-то здесь не далеко жил один охотник. Его звали Фрол Бурчин. И вот однажды он отправился охотиться на бобров. Пришел на плотину...ну на ту, что мы сегодня переходили. А там между коряг застрял маленький бобрёнок. Так этот Фрол, не пожалел этого маленького бобрёнка, снял с него шкуру и ещё живого выбросил в воду. А когда следующий раз шел через плотину, то на него напали бобры и загрызли его. С тех пор его дух бродит где-то у этой плотины и просит охотников вернуть ту самую шкуру молодого бобрёнка. Поэтому и речка называется Бурчихой.
– Сёмка, не договорив, сильно встрепенулся и протянул руки к костру. Заметно потянуло таёжной прохладой и над речкой спустился густой, как парное молоко, тяжёлый туман.
– Брешешь, ты всё Сёмка! Бобры людей не едят. Они питаются свежей травой и едят молодые прутья.
– Втягивая от страха шею, пропищал Жорка.
– И вообще, они деревья пилят своими зубами.
– Он тоже взял хворостину и бросил её в костёр.
– Это всё ерунда.
– Взбодрился Тимка.
– Вот у нас в деревне рассказывали.
– Он поправил в костре хворостину, которую бросил Жорка.
– Собрались однажды пацаны в тайгу за ягодами да за шишками. Ну, и не сказав родителям, они пошли одни в лес. Не было у них ни ружья, ни топора. И вот набрали они ягод да шишек и уже возвращались домой. Так на них медведь напал.
– Тимка взял хворостину и поправил горящие дрова в костре.
– Ну, и что там случилось с теми пацанами?
– Не удержался Мишка.
– Неужто медведь, задрал их?
– Мишка заёрзал на траве.
– У-у! У-у!
– Неожиданно, над костром пролетел филин.
Прохладный сырой ветерок налетел откуда-то из леса, встрепенув языки пламени. Ребята испуганно переглянулись.
– Ладно! Хватит побасёнки травить. Ложитесь спать.
– Оборвал Тимкин рассказ Патракей Давыдович.
– Я завтра рано уйду в деревню, а вам надо шишку бить.
– Он встал и разложил у костра приготовленный лапник еловых ветвей. Мальчишки неохотно, но послушно улеглись на лесную постель, приготовленную дедом, прижавшись плотно друг к другу. Мишка закрыл глаза и боялся пошевелиться. Ему казалось, что вот сейчас из леса к костру выйдет большущий медведь. А потом ему почудилось, что где-то там, на дереве, под которым они улеглись спать, сидит и наблюдает огромная рысь. Она ждёт, когда все уснут, и тогда она прыгнет на самого крайнего. Но всего страшнее было тогда, когда в речке что-то сильно булькнуло и Мишке почудилось, что это тот самый охотник, которого загрызли бобры. Да, это он медленно выходит из воды, и направляется к ним. Мишка рванулся, чтобы закричать и разбудить всех, но, когда открыл глаза, увидел сидящего у прогоревшего костра, спящего деда Патракея.
– Деда!
– Вскрикнул Мишка.
– Мишка! Ты чего кричишь?
– Проснулся дед.
– Разбудишь всех.
– Он протёр глаза и поправил седую бороду.
– Аль приснилось чего?
– Фу, ты! Точно приснилось!
– Мишка пришел в себя.
– Вот, а я говорил, что не надо было на ночь побасёнки травить. Ну, да ладно. Сон, это не явь. Да и костёр уже прогорел.
– Дед встал и взял палку. Мишка увидел, как дед палкой отодвинул прогоревшие угли костра на новое место и там снова запалил огонь. А на старое место переложил еловый лапник и приготовил новую постель.