Шишки без ягод
Шрифт:
— Ну а в твоей шкале оценок по колодам, сколько бы ты дал за такую копчёную рыбу? — решил всё же уточнить Сидор. — Золотой за неё дашь?
— Нет, — покачал головой Пафнутий. — Даже половины не дам. Максимум пара серебрушек. Обычная рядовая копчёная рыба. Хорошего копчения, — добавил он, посмотрев на расстроенную Дашу, — но не более. Не элита, нет, — покачал отрицательно головой.
— Ну, я так и полагал, — вздохнул Сидор. — Жалко, конечно, что не элита, но хватит и этого. Всё равно лучше пока не сделаем.
—
— А тебя не пугает возможность испортить отношения с Городским Головой? — внимательно глядя на него, поинтересовался Мишаня. — Попов этот Гаврилка, правду сказал. У нас о-очень плохие отношения с Головою. Потому то и места в городе для нашей землянки не нашлось. Не боишься, что и тебя из города выкинут.
— Нет, не боюсь, — хмыкнул флегматично Сидор, — мне вообще-то на чужое мнение насрать, если оно не совпадает с моим, моих товарищей или тех людей кого я уважаю. Голова в этот список не входит.
— Ладно, — хлопнул он себя по коленям, подымаясь с бревна, на котором было присел. — Не хотите, как хотите. Уговаривать я вас не буду. Итак, из-за вас пол дня потерял. Если надумаете заняться корчёвкой, то завтра жду у городских ворот на рассвете. Провожу на место и покажу что делать. Если нет, то нет. Говорите сразу, мне рано попусту подыматься, тоже неохота.
— Ну а если, всё же мы решим заняться коптильней твоей? — медленно протянул Пафнутий, обводя внимательным взглядом убогое производство. — Сколько ты нам за труды наши положишь?
— Думаешь до весны перекантоваться? — спросил его Мишаня, не обращая на задумчиво хмыкнувшего Сидора ни малейшего внимания, как будто его здесь и не было.
Сидор удивлённо поднял брови. Неожиданный переход мужиков от просьб чуть ли не к откровенному пренебрежению, если не хамству, как-то не укладывался у него в голове.
— А почему бы и нет? — пожал плечами тот, также совершенно игнорируя факт присутствия Сидора рядом с ними. — Накопим деньжат, хоть будет на что сети купить. Да и жрачка халявная, тоже неплохо. Зерно, опять же в счёт будущего урожая, — многозначительно кивнул он головой в сторону Сидора, — землю не надо пахать, не надо отвлекаться. Можно и рыбы побольше заготовить, что опять же хорошо. Пусть этот, — снова кивнул он в сторону Сидора, — пашет, а нам оно ни к чему.
— Итак, — резко обернулся он обратно к Сидору, как будто только что о нём вспомнил. — Сколько ты нам положишь?
— Ну, — задумался на миг Сидор.
Прищурив глаза он холодно смотрел на стоящую
— Полагаю, что если вас устраивала десятина у кланов, то и я могу столько же платить.
— И кожух с валенками Кольке, — неожиданно встряла Дашка. — Ему совсем ходить не в чем.
— И ты, значит, меня бросаешь, — мрачно глянул на неё Сидор.
— И ничего я тебя не бросаю, — тут же возмутилась Дашка, вскочив на бревно, чтобы быть повыше, и уперев руки в бока. — Но ряд, есть ряд.
— А с чего это ты решила, что этот ряд касается и тебя, и они тебя к себе примут? — криво усмехнулся Сидор. — И вообще, они только до весны, а что потом делать будешь?
— Потом, и видно будет потом, — как-то сразу сникнув, тихо проговорила Дашка.
— Она с нами, — мрачно зыркнул на него Мишаня. — Мы своих не бросаем. Да и Колька Молчун, тоже из наших будет.
— А работать мы будем, не за зерно твоё мифическое, а за реальный процент от проданной рыбы. И не за десятину от твоего дохода, а за десятину от всей рыбы.
— Это значит, — на минуту задумался Сидор, — вы хотите получить половину всех моих доходов от этого промысла?
— Значит, половину, — насмешливо глядя на него, согласился с ним Мишаня. — Как ты там будешь рассчитываться с Головой, это не наши проблемы. Сколько ты там на самом деле получишь, нас не касается. Продашь ты её, не продашь, нам без разницы. Это твои отношения с твоими нанимателями и с твоими продавцами. Но нашу десятину от всей произведённой рыбы вынь, да полож. И сразу, а не потом.
— Это значит, — опять задумался Сидор, скептически глядя на мужиков. — Что мне надо на свои деньги вам построить и оборудовать здесь рыбокоптильный завод со всеми строениями, цехами и прочим. Оснастить это всё оборудованием, — начал он загибать пальцы на руке. — Построить вам жильё рядом, чтобы вам было недалеко ходить, и вы могли больше выработать. Организовать охрану, чтобы вас ни ящеры, ни амазонки, не смогли врасплох застать и побить, как на вашем собственном хуторе.
— Что ещё, — задумался он. — А! Ещё обеспечить питанием, то есть хлебом и зерном, чтобы вам не надо было отвлекаться на непрофильное занятие земледелием.
— И это всё я должен сделать из своих десяти процентов? — недоумённо посмотрел он на сжатый кулак. — Вы меня что, за идиота держите? — с любопытством посмотрел он на них. — Я вам что, мать Тереза?
— Всё это ты делаешь не для нас, а для себя, — усмехнулся Мишаня. — Ничего, из тобой перечисленного, мы с собой не возьмём, когда будем увольняться. И это всё тебе самому останется. Кроме зерна, разве что. Так что нечего нам тут плакаться на свою горькую незавидную судьбину. С нами твои десять процентов всяко больше будут, чем нынешние двадцать.