Схизматрица (сборник)
Шрифт:
Автор, и совершенно правильно, относится к этому мифу с тем презрением, какого тот заслуживает.
За исключением уже отмеченных мной некоторых мест, книга доктора Хоттона просто замечательная, и, вероятно, станет решающим трудом по этому центральному явлению современности. Доктор Хоттон вполне может надеяться добавить к своему списку почетных наград еще одну Путлицеровскую премию. Этот великий патриарх науки в возрасте девяноста пяти лет создал еще один выдающийся труд в своей быстро развивающейся области знаний. И его многочисленные читатели, включая автора настоящей рецензии, могут
Дори Бэнгс
Голые факты: Лестер Бэнгс родился в Калифорнии в 1948 году. Он опубликовал свою первую статью в 1969 в Rolling Stone. Это был разгромный обзор альбома «Kick Out the Jams» MC5.
Незаметно Лестер Бэнгс превратился из жадного до травки мальчика из колледжа в «профессионального рок-критика». В 1969 году никто толком не понимал, что это такое, и Лестеру пришлось сформировать само понятие, нащупать свою роль. У него было тонкое чувство культуры, чувствительные антенны. Например, он пустил в обиход термин «панк-рок». Это главное, что оставил потомству Бэнгс.
Сейчас Лестер не так известен, как раньше – в основном из-за того что он уже достаточно давно мертв – но в 70-е он написал миллионы обзоров дисков для Cream, Village Voice, NME, Who Put the Bomp. Он любил, согнувшись над старой пишущей машинкой, разносить вдребезги очередную подделку под Beatles, слушая при этом Velvet Underground или Stooges. Это несколько осложняло жизнь соседям но мнение соседей его волновало меньше всего. Эпатируйте буржуев!
Лестер любил тусовки. На самом деле это было профессиональным долгом. С Лестером было интересно развлекаться – он начинал фонтанировать, становился умным, злым, грубым и сумасшедшим. Лестер был оркестром одного человека пока не напивался. Травка, белладонна, кокаин – это он переносил спокойно, но выпивка, казалось, пробивала его насквозь и неожиданно черная струя злости и боли вытекала из него, как масло из двигателя.
К концу – хотя Лестер и не знал, что конец близок – он почти совсем перестал пить. Он пьянел даже от кружки пива. Лестеру было 33 и он ненавидел рутину, то, что он писал в последнее время, его не устраивало. Он часто говорил друзьям, что покинет Нью-Йорк и поедет в Мексику писать глубокий, серьезный роман – о серьезных вещах, старик! В этот раз – по-настоящему. Он должен наконец поймать это, проникнуть в суть Западной Культуры, что бы это ни было.
Но тогда, в апреле 82 года, Лестер подцепил грипп. Он жил один, его мать, свидетельница Иеговы, умерла незадолго до того. Не было никого, кто сварил бы ему куриного супчика – и грипп победил его. Грипп – хитрая штука, он умеет побеждать.
Лестер принял дарвон, но вместо того чтобы почувствовать привычную звонкую легкость он впал в отчаяние. Ему было слишком плохо, чтобы выйти из комнаты, возиться с врачами и скорой помощью, он принял еще дарвон. Его сердце остановилось.
Не было никого, кто бы сделал что-нибудь, и он пролежал так некоторое время, пока его не обнаружил случайно зашедший приятель.
Еще немного голых фактов: Дори Седа родилась в 1951 году. Она была карикатуристкой, андерграундной карикатуристкой. Дори не была даже известной,
Дори однажды сделала комикс «Одинокие ночи». Необычный комикс, необычный для тех, кто не следил в последнее время за стилями. «Одинокие ночи» не были особо смешны, только для тех, кого развлекали разрезанные по-живому изломанные отношения. Дори много работала для журнала WEIRDO, который выпускался художниками – друзьями Р.Крамба, автора «Держи дорогу» и «Кот в холодильнике».
Р.Крамб сказал однажды: «Комикс – слова и картинки. Вы можете сделать все словами и картинками». Эта типично американская декларация стала для Дори очевидной истиной.
Дори хотела быть Настоящим Художником в своей области. Комиксы или «графические рассказы», если вам нужно более солидное наименование – уходили и ей приходилось искать свое место. В ее комиксах – всегда безжалостно автобиографичных – можно видеть ее борьбу – Дори, пытающуюся обменять продуктовые талоны на сигареты, Дори, живущая в покинутых складах Района Хиппи в Сан-Франциско, рисующую под открытым небом и ругающуюся с другом своей соседки, Дори, пытающуюся собрать денег чтобы вылечить собаку от чесотки.
Комиксы Дори замусорены окурками и пустыми бутылками. Она была, по классической формуле, Сумасшедшей, Дикой и Саморазрушающейся. В 1988 году Дори попала в аварию, где повредила шею и таз. Она лежала в скуке и боли.
Чтобы убить время, она пила и принимала болеутолители.
Она подцепила грипп. У нее были друзья, которые любили ее – но никто не понимал, насколько она больна. Она не справилась с болезнью. 26 февраля ее сердце остановилось. Ей было 36.
Достаточно «голых фактов». Немного утешительной лжи.
Как иногда случается, когда облачко вируса гриппа ждало теплых, гостеприимных легких Лестера Бэнгса, Судьба, Атропос, Та-что-плетет-судьбы, случайно сбилась со счета. Петля или узелок? Какая разница? Это всего лишь человеческие жизни, подумаешь...
Так что Лестер, вместо того, чтобы вдохнуть облачко невидимой смерти, вылетевшее из какого-то бродяги, чуть не попал под такси. Это происшествие выбило Лестера из колеи. Он решил, что самое время поехать в добрую солнечную Мексику. Он будет работать над Великим Американским Романом: «Мои друзья – отшельники».
Как верно. Никто из полусумасшедших друзей Лестера не выходит больше на улицу. Всегда опережающие время, они уже не рок-н-рольщики. Они все еще носят черные кожаные куртки, не спят по ночам, они все еще ненавидят лютой ненавистью Рональда Рейгана – но они никогда не выйдут из дома. Их стиль жизни социолог Faith Popcorn (нельзя усомниться в чем-либо сказанным человеком по имени Faith Popcorn) годы спустя назовет «закукливанием».
У Лестера были миллионы альбомов рока, блюза, джаза, распиханные по его нью-йоркской квартире. Книги валялись метровыми стопками на всех горизонтальных поверхностях – Берроуз, Хантер Томпсон, Селин, Керуак, Гюсманс, Фуко и десятки непроданных копий Blondie – написанной Лестером биографии группы.