Школа богатырей. Возвращение Полуночи

Кудесин Алексей

– Ёшки-матрёшки! Как здорово! Воля! А что это?!

Ярополк фыркнул, пробормотав что-то о холопстве.

– Именно, – обрадовался Стоян. – Все вы так или иначе с самого детства подчинялись каким-то законам. Над всеми довлели правила и приказы. Для кого-то это были законы клана или семьи, для кого-то нужда или жизненная необходимость. Когда вы попали в школу богатырей, все вы старались показать себя, заработать авторитет в моих глазах и в глазах друг друга. Это не позволяло вам до конца быть самими собой…

Тягатели стояли и кивали.

Любимка вертел головой.

– Я не понимаю, – сказал он. – Как это можно – не быть самим собой? Это вы нас, чего же, лицедеями какими держите? Думаете, мы врём?!

Он нахмурился. Наставник вздохнул.

– Вот ты, например, прихвастнуть любишь, – сказал он. Все засмеялись, а Любимка покраснел. – Любишь, но постоянно себя одёргиваешь. Это и есть – не быть собой.

– Чево?! – так и взвился Любим. – Вы наставник, а не понимаете! Моя хвастливость – это, наоборот, как кандалы на ногах. Когда я от неё избавлюсь, вот тогда я сделаюсь вольным!

Тягатели смотрели на него, как на юродивого. Ярополк покрутил пальцем у виска, Сойка что-то шепнула Настеньке, та хихикнула.

– Ладно, некогда мне тебя убеждать, – отмахнулся Стоян. – Итак. Испытание волей. У вас есть три дня. За это время вы вольны делать все, что пожелаете. Идите куда хотите. Делайте, что душа попросит.

– А как же испытание тягателей? – спросил Шестерён.

– Через три дня я буду ждать вас в лагере, разбитом у пограничной деревни Мокеевка. До того времени вы полностью предоставлены самим себе.

Повисла тишина. Наум передёрнул плечами, даже Остап выглядел ошеломлённым. Любимка ощутил холодок.

– Как это? Предоставлен только себе?

– А вот так. Идите, куда хотите, делайте, что пожелаете, и пожинайте плоды своих решений так, как заслужили. Мы станем только наблюдать. За эти три дня вы наверняка покажите своё истинное лицо.

– Эй, так не честно, – заволновался Матфей. – Дайте нам гривен тогда. Какая же это воля, без гривен? Это издевательство какое-то!

– Воля без гривен – это истинная воля, – улыбнулся Стоян. – Как сказал Любим? Воля – это не когда хвастаешь, если тебя на это тянет. Воля тогда, когда тебя тянет, а ты сказал «нет» и не хвастаешь.

– Значит, гривен не дадите, – скривился новгородский тягатель.

– Это часть испытания. Мы должны – в том числе – убедиться, что вы подготовлены к настоящей воле. Кому для ощущения свободы нужны гривны, должен сам их заработать. Это тоже часть воли. Но хватит. Теперь я покажу вам карту, и можете приступать.

Он вынул карту, долго объяснял, где что, показывал разные пути и тропы. Любимка мало чего понял – ещё в приюте был слаб в картографии, которую, помимо прочего, преподавал им братец Иоанн.

– Нет вопросов? – спросил Стоян и обвёл их строгим взглядом.

По его виду выходило, что вопросов быть не должно. Любимка раскрыл рот, чтобы выдать ворох недоумений, но наткнулся на ехидный взгляд Ярополка.

– Холопский неуч, – прошептал сын воеводы одними губами.

Благородный нос гордо задрался к небесам.

Любимка вспыхнул и промолчал.

– Нет вопросов, – констатировал первый наставник и свернул карту в трубочку. – Добро. Я буду ждать вас в Мокеевке через три дня. Думаю, трёх дней хватит даже самым нерасторопным. А кому не хватит, можете и не приходить вовсе.

Тягатели примолкли, переваривая сказанное. Наставник продолжил.

– За мной можете не следить, я знаю в Муроме один хороший постоялый двор, думаю зайти туда и хорошенько отдохнуть. На вашем месте я бы отправился одним из тех путей, которые я вам обрисовал. Близь Мокеевки вас будет ждать лагерь со всем необходимым. Там меня и ждите. Ну, это относится к тем, для кого ориентирование в лесу не помеха.

– А как же покушать? – спросил Конопат – кто о чем, а здоровяк всегда о еде.

– В лагере еды полно. А по пути можете заходить в крупные города и деревни. Наместники и большаки с радостью приветят вас. Если выполните их небольшие поручения, конечно. А не выполните, так можно и поголодать. Пара дней без еды еще никого не убила.

Глаза здоровяка округлились. По его вытянувшемуся лицу все поняли, что он вполне способен стать первым, кого погубит даже день без пищи.

– Да не беспокойся ты. Грузы перенесть в любом граде надобность имеется. Без еды не останешься, – хлопнул его по плечу Шестерён. – Как и я не останусь без работ мастеровых и починочных.

Он похлопал себя по широкому поясу, в который был вделан небольшой набор инструментов – Шестерён никогда не расставался с ним, даже в баню с собой брал.

– Ха-ха, – Ярополк был несказанно рад. – Кто со мной к Владимирскому посаднику?

И с ухмылкой глянул на Любимку, мол, зри, какой я продуманный. Благородные мне подчиняются, а не княжичу. Любимка фыркнул и отвернулся. Вот ещё, всяким лентяям станем завидовать. Держи карман шире.

Димитрий о чем-то быстро говорил Остапу, тот кивал, показал большой палец и снова кивал. Лексий был задумчив, Сойка молчалива. Настенька привычно уже придвинулась к Науму. Клоп и Неждан – к Несмеяне. Любимка с удивлением наткнулся взглядом на серого неприметного парня в кожаных ботинках. Неклюд настолько нелюдим, что все постоянно забывают о его существовании. Вот и теперь парень выдохнул с облегчением, поняв, что дальше можно будет топать в одиночестве.

Матфей проверил небольшие походные гусли. Он тоже не потеряет от испытания волей, а, пожалуй, даже приобретёт.

– Ну, все, – сказал Стоян. – Я вас покидаю. На всякий случай к каждому будет прикреплён любимец. Так что ничего не бойтесь и не дурите. Помните, что вы – тягатели, а это обязывает. Пока!

Пуф! Он исчез.

– Да! Вперёд! Мечи-калачи! Испытание волей! Я буду первым! – заорал Любимка и рванул в лес.

Остальные тягатели переглянулись.

– По-моему, наш Любим не совсем понял суть испытания, – проговорила Сойка.