Школа для негодяев
Шрифт:
– В туалет, – огрызнулся я, но остальные уже приподнялись на локтях и не спускали с меня глаз.
– Что, в одежде? – фыркнул Трамвай.
– А отмычки тебе зачем? – подозрительно прищурился Бочка.
– Не твое дело. Поворачивайся зубами к стенке и спи.
– Можно мне с тобой? – с надеждой попросил Крыса и принялся натягивать ботинки.
– Ты ведь даже не знаешь, куда он собрался, – удивился Трамвай.
– Не важно. Просто хочу помочь Бамперу.
– Стоп. Я не просил ничьей помощи, так что отстаньте от меня и ложитесь спать. Я один пойду за этим чертовым экзаменационным листом, –
– За экзаменационным листом?
– Экзамен, блин!
– Я тоже с тобой!
– Я постою на шухере.
– Все пойдем!
– Кто спер мои часы?
– Молчать! – рыкнул я и погрозил кулаком. – Со мной никто не пойдет. Если вам приспичит стянуть эту гребаную бумажку завтрашней ночью, вперед и с песней, а сегодня иду я, причем один.
Внезапно дверь за моей спиной резко открылась, и мы все впятером молниеносно скинули одежду, уличающую нас в преступных замыслах.
– Чего разгалделись? Заткните варежки, мать вашу, иначе Грегсон услышит, что мы намылились спереть лист с экзаменационными заданиями, – прикрикнул Шпала, слепя нас лучом фонарика.
– Сколько вас там? – спросил я и подошел к двери.
– Не знаю, почти все, – пожал плечами он.
С лестничной площадки на меня глядело несколько угольно-черных физиономий.
– Нельзя же идти эдакой толпой, это просто глупо! – возмутился я, но Шпала ответил, что он тут ни при чем.
– Представляешь, только я успел надеть штаны, как Свеча и Неандерталец упали мне на хвост. Остальные приклеились в коридоре.
– Пойти должен кто-то один, – настаивал я. – Можно сфотографировать задания или придумать еще что-нибудь.
– Интересно, как это, мистер Бонд? Фотиков у нас нет, а видеокамеру, уж извини, я оставил в другой куртке.
– Ладно, тогда я скопирую задания. Перепишу от руки и принесу сюда.
– Ага, а лучший ученик получу сотню фунтов. Думаешь, всем достанутся одинаковые вопросы? Мы, значит, будем зубрить столицы Южной Америки.
– А ты втихаря выучишь таблицу квадратов и всех прокинешь. Нет уж, хрен тебе. Кроме того, ты все равно не заставишь народ разойтись. Я уже пробовал, бесполезно.
– Либо все, либо никто, – раздался голос из темноты.
– Такую толпу наверняка заловят, – все еще протестовал я…
– Лучше пусть заловят, чем ты нас подставишь, – прошептал кто-то.
– Полное дерьмо! – простонал я, понимая, что мой тщательно разработанный план летит к чертям.
– А ты чего хотел? Шоколадного мороженого и каждую неделю по новой телке? Жизнь – дерьмо, разве сам не знаешь? – философски заметил Шпала.
– Ладно, пошли, только тихо.
Шестнадцать человек во главе со мной по одному на носочках спустились по лестнице. Я уже был возле класса, а последние члены отряда еще пробирались мимо грегсоновского кабинета.
Я подергал за ручку – так, на всякий случай. Дверь, разумеется, оказалась запертой, поэтому я попросил Шпалу подставить мне спину, чтобы я мог добраться до окошка со стеклянными панелями.
– На фиг надо, – сказал он и вытащил из кармана связку новеньких блестящих ключей.
– Что там у тебя? Где взял?
– Спер у Грегсона. Он оставил их на столе пару недель назад, ну я и сбегал на соседнюю улицу сделать дубликаты.
Пришлось выложить несколько фунтов. Я понятия не имел, от чего эти ключи, но решил, что когда-нибудь пригодятся.
Хорошо еще, что было темно, и никто не заметил, как я позеленел от зависти. Этот удар по самолюбию заставил меня подумать о том, чтобы впредь не терять бдительности. Шпала примерил три или четыре ключа, покрутил каждым в замочной скважине, но подошел только пятый по счету.
К сожалению, шестнадцать неуклюжих балбесов в одинаковой тяжелой обуви, спотыкающихся в темной комнате, стопроцентно гарантируют изрядную степень шума. Лишь после десяти минут моего сердитого шиканья грохот перевернутых столов и падающих стульев наконец стих.
– . Ну вы дебилы чертовы! – злобно зашипел я, и в эту секунду раздался чей-то приглушенный вопль, а мгновение спустя я услышал, как Конопля рычит на Ореха.
– Я ударился ногой, – жалобно простонал Орех, когда Конопля перестал зажимать ему рот.
– Все зубы, на хрен, повыбиваю, если ты опять разинешь хлебальник, – пригрозил Конопля.
Глаза у меня полезли на лоб: трое из нашего отряда уже добралась до металлического шкафа и с остервенением дергали за ручки ящиков, пытаясь открыть их силой. Шпала отогнал этих дикарей, помахав перед ними связкой ключей. Невероятно. С ума сойти. К счастью, «дикарями» оказались Крыса, Малек и Лопух, которым не хватило бы силенок открыть даже коробку из-под обуви, поэтому вреда шкафу они не нанесли.
– Пропустите-ка меня, – сказал Неандерталец и отодвинул предыдущую троицу в сторону, легко, точно дунул на букет одуванчиков.
– Эй, попридержи прыть, – остановил его Шпала и протиснулся между несгораемым шкафом и Неандертальцем. – Сперва попробуем ключами. У кого-нибудь есть спички?
Четырехглазый шагнул вперед и щелкнул зажигалкой. Пламя осветило тьму, Шпала принялся звенеть ключами, прикидывая, какой из них подойдет. Увы, нам не повезло. Шпала упорно пытался воткнуть в скважину блестящий серебристый ключик подходящего размера, но, к шпалиной досаде, ничего не получалось.
– Дайте я попробую, – предложил я и полез в карман за своими отмычками. Шкаф был довольно старый, я бы сказал, шестидесятых или даже конца пятидесятых годов, и я вполне мог рассчитывать на успех. В старых конструкциях обычно ставились такие простые замки, что их можно было отомкнуть зубочисткой. Кстати, это относится к большинству механизмов. Вот вам задачка: попробуйте вскрыть новенький «форд-эскорт» – хитроумные дверные замки, сигнализация, дополнительный замок на руле, иммобилайзер, прочие противоугонные штучки и т.д. и т.п., но проделайте тот же номер с более старой моделью, и вы преспокойно уедете, открыв тачку булавкой за десять пенсов. Кроме шуток, я сам видел, как это делается. Может быть, раньше производители замков не заморачивались со всякими сложными технологиями, или время плохо влияет на замки. А может, в старые добрые времена люди не угоняли машины и не взламывали чужие несгораемые шкафы. Так или иначе, все, что я сказал, – чистая правда, которую не худо бы знать и использовать в щекотливых обстоятельствах.