Школа Джедаев-1: В поисках силы
Шрифт:
С глазами потемневшими от злобы, Хэн двинулся, подобравшись, как барс. Он последовал за Кипом к линии металлических бункеров. Стражники как раз только что выскочили из клетки и глазели на него, точно пара кроликов на удава. Хэн вскарабкался на свой некомфортабельный лежак. Перекрестья металлических прутьев, на которых лежал верхний ярус матрасов, тоже напоминали решетки, которыми они и так были окружены со всех сторон.
Кип вспрыгнул на верхнюю койку и тут же свесил оттуда голову.
— Из-за чего заваруха-то поднялась? — спросил он. — За что боролись?
Один из стражников ударил стволом станнера по решетке:
— Спрячь башку!
Голова
— Просто так, наверное, вышел из себя, — пробормотал Хэн. — Я вспомнил, что именно сегодня возвращаются домой мои дети. А меня с ними нет.
Не успел Кип толком осознать услышанное, как Босс Роки включил гипнотическое поле, которое, запульсировав по всем шконкам, повергло Хэна, еще сопротивляющегося, в бесконечные скитания по царству кошмаров.
Он проснулся в душных сумерках, разбуженный пьяной песней охранника. В бледно-фиолетовой тьме нельзя было поначалу различить ни руки, ми мозоли.
— Что это?
— Лежи тихо, — раздался шепот со стороны. — Сейчас узнаешь.
У железной решетки кто-то возился с замком.
— Ч-черт, палец прищемил, — захныкал этот кто-то. — Отойди, мешаешь. Гонза, посвети.
С верхней шконки донеслась возня, и вскоре оттуда ударил синий узкий луч света. Хэн проследил его направление и, привычный ко многому космолетчик, вздрогнул от неожиданного зрелища: тусклый луч исходил вовсе не из фонаря, он был, если можно так выразиться, органического происхождения: светился единственный глаз на лбу существа, которое по всем остальным параметрам напоминало человека, по крайней мере в темноте.
Решетка под Хэном вздрогнула.
— Слезай, приятель.
Еще слегка недоумевая, Хэн приподнялся на локте и посмотрел вниз. В тускло-голубом свете у замка горбились Кип Даррон с двумя другими заключенными, в одном из которых Хэн без труда опознал Клорра — человека дистрофичной наружности, с небывалыми потенциями к истерии и всяческим нервным срывам. В случившейся накануне драке он принял самое деятельное участие, что Хэн оценил по достоинству, так как сам бывал чрезвычайно склонен к скандалам.
Кип оторвался от замка и посмотрел на Хэна. В глазах его светился мальчишеский задор.
— Жалко, свалили нашего приятеля вуки. Ты не мог бы слегка встряхнуть эту решетку? Если ее чуть приподнять, замок сам должен отойти в сторону. Это магнитный запор, поэтому надо просто разомкнуть контакты…
— Чепуха! — громким шепотом отрезал Клорр. — Так мы только разбудим псов. — Словно в подтверждение его слов, со стороны охранного отделения, обнесенного дополнительной сеткой ночного дозора, снова раздался вой. Слова песни были неразборчивы и тоскливы. Хэн на мгновение вспомнил, что охранники Дула, по существу, мало чем отличались от заключенных. Те же шахты и тот же паек — разве что редкие увольнительные на поверхность, в зону голых пустынь Кессела. Только многого ли стоило подобное удовольствие?
— Пора будить Нефиота, — раздался гулкий бас с верхних нар. Говорил тот самый циклоп с горящим глазом. Теперь он целиком выполз из-под одеяла и почесывал абсолютно человеческие волосатые ноги с широкими и плоскими ногтями.
— Похоже, придется, — откликнулся Кип, посматривая в сторону полуприкрытых дверей охранного отделения. — Ночь на исходе.
Клорр и еще двое заключенных из спального отсека залезли куда-то под нижние нары и, покопавшись с минуту в ворохе тряпья, использованных теплоспецовок и пластиковых контейнеров из-под фруктозы, извлекли оттуда полосатый мешок, судя по всему наматрасник. Минуту, которую они отдали поискам, Хэн посвятил размышлениям о небывало смышленом подростке Кипе, похоже, паренек этот имел авторитет в шахтерско-уголовной среде.
В развязанном мешке находилось нечто живое, размером с голову великана Чубакки, причем такой же овальной формы. Хэн испытал очередное потрясение; голокожее тело, морщинистое и бледное, без лица и конечностей, предстало его глазам. Больше в мешке не было ничего.
— Кто будет просыпать Нефиота? — раздался голос из темноты.
— Я. Сегодня моя очередь, — раздалось несколько откликов сразу. Кто-то яростно засуетился, кого-то ударили по лицу. На эти будоражащие звуки Хэн спрыгнул вниз и почувствовал, как его схватили за локоть. Кип заботливо и вовремя предостерег командора от падения. В потемках расстояние до пола показалось обманчиво далеким.
— Наш Нефиот, — заговорил Кип, хотя его никто об этом не просил. — Ты слышал о нем?
Вопрос был явно неуместен. Окажись здесь Люк, он мог бы многое порассказать об этом древнем мистическом существе. Насчет его появления ходило множество легенд, из которых очень немногие казались достоверными. По одной из версий, по происхождению самой древней и, стало быть, наименее вероятной, это существо было зародышем, оставленным сверхразумной цивилизацией, бескрылым и неоформившимся, которому еще только предстояло вызреть во взрослую особь. По другой версии, Нефиот числился существом пограничного, растительно-животного происхождения, диковинным плодом оранжерей Императора Паллатина, выращенным с никому не известными целями. Известно было о Нефиоте лишь одно: что это был разумный овощ, напоминавший также и животное, который непонятно каким образом питался и размножался, но тем не менее успел оставить несколько потомков по всей галактике. Местный, камерный, Нефиот был одним из экземпляров этой разновидности, судя по оболочке не самого позднего периода: молодые особи напоминали гладкие слабоморщинистые клубни потатов, более же древние были покрыты настоящей корой.
После непродолжительной перебранки и стычки наконец выяснился задающий вопросы. Им оказался драчливый замухрышка, с продолговатым, как баклажан, синим носом.
Мешок раскатали и подняли на табурет. В синих сумерках камеры тело подрагивало и ждало вопросов.
В камере воцарилась пронзительная тишина, схожая с той, которую Хэну приходилось слышать во время работы в туннелях.
— Заклинаем тебя, о Нефиот, — торжественно начал коротышка, — ответь нам, всем здесь стоящим, сирым и прозябающим… брошенным и позабытым, навеки погребенным в подземельях, ответь нам, всезнающий и мудрейший, как нам жить?
Морщины на голом яйцевидном теле вздрогнули, и некоторые из них от середины поползли вверх: в складках забрезжил намек на линию глаз, прорисовался и рот — широкий и безгубый. Из пасти показался толстый фиолетовый язык, похожий на завязь цветка. В торжественной тишине раздались отчетливые вибрирующие звуки:
— Пот-терпеть надо… Под-дож-дать! Вся камера наполнилась восторженным шепотом.
— Вот это да! Дело ведь говорит, мужики, — восхищенно шепелявил Клорр. Гонза, тип с верхних нар, служивший здесь дежурным фонарем по совместительству, и вовсе зашелся смехом — так, видимо, водилось у его народа выражать высшую степень восторга.