Шкура лисы
Шрифт:
Даже на поверхностный взгляд история кажется повторением другой, давно забытой. О царевиче Дмитрии и его трех польских ипостасях, называвшихся Лжедмитриями…
Авантюрный роман напрашивается сам по себе.
На Алексеевских курсах подобные случаи изучались в качестве примеров «отслоения идентификации» от человека вопреки всем усилиям удержать её. Природа «отслоения» имеет огромное значение для нелегала. Суть её состоит в том, что принадлежность данному человеку данной идентификации, даже самой невероятной, зависит от доверия других людей. Все документы и все свидетели, какими бы надежными ни были, пусть и родная мать, без этого «высшего суда», то есть доверия людей, которое инспирируется «только от Бога», словно бы и не существуют.
Кстати говоря, публикации подобного рода историй и, в частности, шпионских романов под собственным именем, без использования псевдонима, считается в определенных кругах подозрительным признаком того, что автор в каких-то других местах и в другие времена носил и иное имя. И пойди узнай, какое именно на самом-то деле!
На это счет существует свой прецедент.
В середине 1920-х в Германии начал публиковаться писатель, чьи шпионские романы производили впечатление написанных на основе реальных событий. Книги обрели известность в переводах на многие языки. Автор, который скрывался под псевдонимом Б. Травен, жил и творил, как предполагали, в Мексике, поскольку именно оттуда, из городка Сьерра Мадре, поступали рукописи. Попытки газетчиков «подобраться» к писателю, в том числе и предпринятые с помощью частных детективов, оставались безуспешными. Любопытство разгоралось. Литературные критики и лингвисты анализировали тексты и изучали каждую строчку, выискивая крупицы информации, которая дала бы возможность идентифицировать сочинителя. Розыски Б. Травена приняли характер азартной игры.
Романы, некоторые их которых были экранизированы, приносили огромные гонорары. Деньги выплачивались посреднику, литературному агенту, о котором имелись не менее расплывчатые свидетельства, чем об авторе. Дирекция банка, куда на секретный безымянный счет отправлялись деньги, хранила молчание. Установить человека, которому гонорары предназначались, или хотя бы то, что они действительно куда-то уходят, не удавалось. Вскоре появилась книга под названием «Тайна Сьерра Мадре: Человек, который был Б. Травен», ставшая популярной не менее чем романы самого мистификатора. Но все это были гипотезы. Гипотезами они остаются и теперь.
Возможно, Б. Травен и намеревался объявиться в один прекрасный день, чтобы его увенчали лаврами. Но, скорее всего, переиграл в затеянной мистификации самого себя. Или время переиграло его.
Действительно, предположим, что некий мексиканец немецкого происхождения, имя которого было бы, скажем, Ганс Гарсия Фейхоо или Мартинес Хоакин Мюллер, явился в редакцию некоей газеты и заявил, что он и есть Б. Травен. Чем бы он подтвердил достоверность своего заявления? Поверили бы его «гипотезе» после десятков других, провалившихся раньше? Не посмеялись бы над этим даже в суде? Не стали бы Ганс Гарсия Фейхоо или Мартинес Хоакин Мюллер, а также их откровения историческим курьезом как и дела Михала Голеневского, Анны Андерсен, Еноха Тоттена и сэра Роджерса Тичборна?
Автор романов, фабулы которых основывались, кстати говоря, в значительной степени на подделке идентификации основного героя, так и остался безвестным. Возможно, это был и не проигрыш, а свободный выбор романиста. Принимая во внимание специфику сюжетов творений Б. Травена, он, конечно же, мог предполагать, что его появление под настоящим именем будет встречено унизительными насмешками. Кроме того, писатель, по всем признакам, был удачливым нелегалом — и это могло оказаться ещё одним поводом сохранения безвестности. Человек, называвшийся Б. Травен, не захотел, возможно, обозначать свою идентификацию вне оперативного пространства. И остался никем. А срок хранения сведений о тех, кто «никто» — неизменно бесконечность.
Раздел пятый
«Одиннадцатая заповедь»
Существует поговорка: бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Преподававший на Алексеевских информационных курсах
Профессиональная специализация Пака и заключалась в поглощении «сыров» из ловушек. В этом состояла его уникальная «метода», как он говорил, разведки боем для выявления приемов и средств, используемых в определенной оперативной обстановке контрразведывательными службами, как правительственными, так и частными, против шпионов.
Конфуцианское представление о неизменном совершенстве природы человека, а также его творений необоснованно распространяют, по мнению Василия К. Пака, и на ловушки, расставляемые охотниками на шпионов. Абсолютного совершенства, говорил кореец, нет ни в чем, что можно было бы отнести к природе человека, включая изобретательность по части засад на себе подобных. Даже садисты являются садистами потому, что не равнодушны к страданиям людей. Расставивший ловушку, прежде чем уничтожить мышку, вольно или невольно пронаблюдает её терзания от страха. А потому, залетев в западню, стойкий нелегал имеет шанс выкарабкаться, если с холодной головой и умело приготовит свой встречный «бесплатный сыр» из смеси лицемерного страха и такого же раскаяния, а также искренней готовности сотрудничать ради спасения своей нежной шкурки…
Ловушки, расставляемые на шпионов, так же стары, как и сам шпионаж. Большинство используемых приманок тоже изобретены на заре цивилизации. И все же, хотя признаки и приметы, как приманок, так и ловушек, детально известны всем нелегалам, они неизменно попадают в них по неосторожности, самонадеянности или в припадке наивности. Классик нелегального шпионажа Вильям Генрихович Фишер, он же полковник советской разведки Рудольф Иванович Абель, «сгорел» в Нью-Йорке в полном смысле слова из-за мелочи: по рассеянности, вызванной затянувшимся психологическим напряжением, он забыл в кармане брюк, сданных в химчистку, пятицентовую монету. А монета была полой и служила шпионским контейнером…
Шпионаж, как мы уже говорили, основан на расчетливом использовании человеческих слабостей. Шпион хитростью и уловками, то есть с помощью тех же ловушек, заманивает предмет вербовки в западню, оказавшись в которой, завербованный предает доверие своей организации или системы, добывает и выдает её секреты, помогает обретенному «патрону» в достижении гнусных целей.
Заманивание в ловушку требует всестороннего и детального изучения присмотренной жертвы. Некоторые человеческие особи сразу попадают в определенный тип ловушки, который другие предчувствуют или обнаруживают заранее, а затем без труда обходят. В свою очередь некоторые ловушки настолько неуязвимы для выявления, что избежать их в определенных обстоятельствах вообще не представляется возможным, хотя случается и иное, конечно.
Шпион за шпионами действует точно так же как и шпион. Но в отличие от шпиона, для которого использование ловушек лишь один из способов добывания информаторов и информации, контрразведчик сосредоточен полностью и исключительно на устройстве западни и расстановке ловчих сетей. Его опыт в этом плане разносторонней, его усилия в этом направлении более концентрированы. Его профессионализм в этой части подпольной работы выше в силу постоянного совершенствовании знаний о том, какого типа шпионы твердые орешки для него, а какие — нет. Ловец шпионов прекрасно разбирается в том, что именно и какие шпионы предпринимают в определенных ситуациях, насколько «суетно» и «выявляемо» они реагируют на стимуляторы и «прикормки». Непрерывный ситуационный и психологический анализ, которым занимается упертый шпион за шпионами в ходе слежек, преследований и захватов, нарабатывает у него особый опыт, которым не похвастается и тертый нелегал, слишком сосредоточенный, прежде всего, на добыче информации или влияния.