Шкура неубитого мужа
Шрифт:
– К-кому, позвольте? – Потомок древнего рода поперхнулся.
– Ваньке Кривому! – к его ужасу, повторил заместитель. – Это первый советник Бессмертного. Можно сказать, его правая рука.
– Ха! – сдержанность не была одной из благодетелей Сержа Боброва, а потому он выражал свои чувства громко и искренне.
Своим зычным «Ха!» он отреагировал на рассказ Александра о предложении Виталия позвонить какому-то Кривому Ваньке, чтобы наладить работу филиала английской фирмы в России.
Они опять сидели в ресторане. Серж с энтузиазмом поглощал
– Ха! – еще раз лаконично высказал свое отношение к услышанному Серж и залпом выпил стопку водки.
Александр невольно поморщился.
– Я те вот что скажу, – сообщил Бобров, отфыркиваясь, – дело твое – дрянь.
Младший Доудсен с удивлением уставился на собеседника. Странно, что тому и в голову не пришло, что человек, равнодушно созерцающий устрицы, вместо того чтобы наслаждаться этим превосходным яством, скорее всего, поступает так, потому что понимает: его дела – именно дрянь. В лондонском клубе «Пеликан», уютном прибежище молодых аристократов, ни у кого бы сомнений не вызвал столь вопиющий признак его плохого душевного состояния.
Но Серж Бобров не был членом клуба «Пеликан», он хмыкнул и продолжил:
– Самое удивительное, что хлыщу этому, Ваське Бессмертному, фамилия от рождения досталась. Люди жизнь кладут на такую кликуху, по зонам сидят, имидж зарабатывают… Н-да, а этот с младенчества попал на все готовенькое. Повезло, одним словом. Правда, фамилия обязывает. С такой фамилией необходимо непременно стать крупным человеком. Вот он и стал. Хлыщ поганый!
Из пламенной речи сотрапезника Александр понял, что тот относится к господину с громкой фамилией, мягко говоря, недоброжелательно.
– И кто он теперь?
– Крупный авторитет в деловом мире. Чего ему от тебя нужно?
– А разве это ему от меня что-то нужно? – искренне удивился потомок Доудсенов.
– Если тебя толкают к нему в объятия, значит, ему от тебя что-то нужно. Твой усатый заместитель чего тебе плел?
– Плел? А.., это, верно, означает «говорил», да?
– Точняк. Чо говорил?
– Настаивал на встрече. Обещал устроить.
– Ну, вот послушаешь, а потом будем голову ломать.
– Кому, простите?
– Ха! – Серж добродушно хлопнул его по плечу:
– Себе, конечно, не ему же. – Потом он
– Ему-то фиг сломаешь…
Маша Иванова прыгала от восторга – у нее появилась настоящая работа! Пускай и временная, пускай ей пообещали заплатить всего-то двадцать долларов за выступление и взяли ее на испытательный срок, но до чего же все хорошо вышло! Как же благосклонна к ней судьба! Не успела она приехать в Москву, а уже обзавелась друзьями, квартирой и даже работой. Можно передохнуть. Маша глянула на себя в небольшое зеркальце на стене комнаты.
Волосы растрепаны, глаза сияют, губы улыбаются. Чудо, что за жизнь у нее начинается. Вчера ведь совсем пала духом. Зашла в кафе «Фламинго» просто так, на всякий случай, и вот, пожалуйста, случай-то подвернулся. А с виду кафе ну никак не располагало к мыслям о том, что там вообще существует хоть какое-то развлечение, кроме еды и питья. Оно располагается в двухэтажном здании, каких в центре Москвы не так уж и много осталось. Находится это здание на улице Солянка, к нему от метро «Китай-город» рукой подать. В холле у дверей ее встретил хмурый дядька. На вопрос, где располагается администрация, махнул в сторону обеденного зала. Маша вошла и обомлела: у стены небольшая сцена, на ней клавишный, гитара покоится на стуле. А возле сцены трое непромытых типов, таких же хмурых, как и тот, который в дверях.
– Простите… – Маша им лучезарно улыбнулась.
Они синхронно оглядели ее с ног до головы, синхронно хмыкнули. Потом один хрипло проворчал:
– Садитесь, сейчас официантка придет.
– Но я не обедать… – Маша вздохнула глубоко и призналась:
– Я петь хочу.
– Караоке в подвале, – безучастно отозвался второй.
Маша опять улыбнулась:
– Вы не поняли, я работу ищу. Я певица.
В трех парах глаз появилось осмысленное выражение.
Потом тот, кто пытался послать ее в бар-караоке, неприятно ухмыльнулся:
– Да ну?! Известная?
Маша постаралась сохранить лучезарную улыбку. Она была готова к подобной реакции. Зря, что ли, ходила три дня в поисках работы?
– Нет, неизвестная. А здесь только известные выступают? – Она окинула взглядом небольшой зальчик. – Что-то не похоже.
Парни разом повеселели.
– Хочешь петь – пой, – заявил один и шагнул на сцену. Подошел к клавишам, взял аккорд. – Что будешь исполнять?
– А что нужно? – Маша расстегнула пуховик.
– Что-нибудь нежное, со стриптизом! – хохотнул второй и схватил со стула гитару.
– Интим не предлагать. – Маша стянула с головы вязаную шапочку.
Парень у клавиш кашлянул. Надрывно, как заядлый курильщик:
– Элвиса могешь?
– Да… – тихо сказала она. – Давайте «Can't help…».
После того как последний аккорд рассыпался по углам зала, парень у клавиш подал ей руку:
– Геннадий. С двумя "н". Попробуешь сегодня вечером? Мы тут Элвиса поем. А солистка слиняла, зараза.
Папик богатый на юга пригласил. Ну, она юбку задрала – и в аэропорт.
– Хоть бы предупредила, скотина, – ругнулся второй. – По мобильному полчаса назад позвонила уже из Египта. Меня Вовой звать.