Шок и трепет 1978
Шрифт:
— Да ты что, Саша? — удивился комитетчик, перейдя на шёпот: — Тебя же по всему Союзу ищут! Все две недели — с утра и до ночи!
— А зачем?
— Как это зачем? А работа?! А контракты?!
— Нет больше ни работы, ни контрактов. И уж тем более нет больше никаких договорённостей. Я теперь свободный человек, понимаете? Я свободен от них, — сказал я и чтобы слова мои прозвучали более весомо, запел…
Я СВОБОДЕН!!
https://youtu.be/QXDRPtufEbA?si=mLXdeKbaluFjQAse&t=52
— Хорошая песня, прервал мои завывания Кравцов, когда я собрался было перейти на куплет, — но я тебя не понимаю. Ты, что, хочешь всё бросить?
— Не хочу, а уже бросил! Причём заметь — бросил не сам. Они заставили меня бросить. Так что, не нужно меня тянуть назад. Я остаюсь здеся!
— Здеся? Э-э, в смысле — здесь? В этой дыре?!
— Да! Здеся! — категорически заявил я и успокоил расстроившегося при этих словах командира части: — Не волнуйтесь, товарищ полковник. Брат-близнец не хотел обидеть ваше место службы.
— Не хотел, — подтвердил Кравцов старший и, посмотрев на меня, спросил: — Но что ты будешь делать? С ансамблем этим играть?
— Не с ансамблем, а с оркестром, — ответил Кравцов младший и, в свою очередь посмотрел на «родственника», риторически произнёс: — А что тут такого? Все играют, и я буду!
— Но, это же не твоё — не твой уровень! Москва этого тебе не позволит!
— А про Москву, Вы мне лучше вообще не говорите! Я на них обижен! Они меня бросили. И я тут чуть не умер! Как собака на сене, тут жил! — ни к селу, ни к городу закончил я, а затем, пространно кивнув на командира части, добавил: — Если бы не товарищ полковник, то я бы вообще сгинул.
Кравцов покосился на потупившегося Зайцева и произнёс:
— Уверен, товарища полковника, за это отметят подобающем образом. Но всё же ты не преувеличивай тут! Не сгинул бы ты. А служил бы так, как все служат. И ничего бы с тобой не случилось. Понял? Васин?!
При упоминании моей фамилии Зайцев вновь вздрогнул, и как мне показалось, чуть уменьшился в росте, вжав голову в плечи.
Не обращая на это внимания, КГБшник продолжил.
— Так что, Васин, мне совсем не понятно, что конкретно тебя не устраивает, что ты возвращаться не хочешь?!
— Всё меня не устраивает! Буквально всё. Так что передай тем, кто меня сюда упёк, что пока не извинятся, я с ними разговаривать не буду!
— Обиделся? А на что? Ты же сам виноват! Это же ты, а не кто-либо другой, снял тот злосчастный видеоклип, из-за которого был весь этот сыр-бор! А ведь ты знал, как на это отреагирует начальство. Знал, что оно их будет раздражать и они никогда не разрешат его отдать в прокат. И уж тем более не разрешат передавать его американцу!!
Зайцев сглотнул и широко распахнутыми глазами уставился на меня.
Но и это зрелище, не остановила комитетчика, и он продолжил пламенную речь.
— И не говори мне,
— Ну и пусть, что это так! — завёлся я вскочив. — Но зачем они устроили этот цирк со слонами? Хорошо, им не понравилось. Но ведь они могли бы сделать всё по-тихому, так сказать — по-семейному. Так нет же, они меня из комсомола выперли, а потом вообще в армию отправили. Хорошо хоть не в тюрьму.
— Ха, — усмехнулся Кравцов, — как ты себя ведёшь, до тюрьмы, я смотрю, тебе не далеко осталось!
— Ах так?! Тогда я тем более отказываюсь. Здесь лучше останусь. Так что поезжай и скажи им, что я тут лучше, в относительной свободе, жить буду, чем в тюрьме гнить.
— Не глупи. Ни кто тебя сажать не будет. Я пошутил, — натужно улыбнулся Кравцов, полностью обалдевшему от всего услышанного открывшему рот командиру части.
Тот, чуть придя в себя, вытер платком лоб, не менее натужно улыбнулся в ответ и, покосившись на меня, аккуратно прошептал:
— Товарищ солдат, это конечно не моё дело, но мне кажется товарищ полковник Комитета Государственной безопасности прав. И Вам лучше поехать с ним, когда он документы о вашем комиссовании предоставит.
— Это долгого времени не займёт. За нами не заржавеет, — согласился с ним Кравцов и показал на меня пальцем. — Этот Васин, мало того что Кравцов, так ещё и явный лунатик. Сами видели, что он после концерта куда-то в степь убежал. Такому не место в армии! Поэтому, думаю, завтра или даже может быть уже сегодня, мы всё уладим, и я его заберу.
Увидев, что мировая история в очередной раз проходит где-то рядом, и меня опять без меня женят, решил выразить протест.
— А я сказал, что никуда не поеду! Не поеду я в Москву, и всё тут! Вот пусть в ЦК подумают о своём поведении, и тогда…
Договорить мне помешал грохот. Повернулся и увидел упавшего на пол командира воинской части.
Пока Кравцов помогал мне затаскивать военного полковника на диван, я не переставал говорить:
— Ты сам, Михаил Алексеевич, подумай, что будет, если я пойду на попятную и без каких-либо дополнительных условий и контрибуций сдам все позиции?! Да после этого, считай, что мне конец!
Положив под голову Зайцеву подушку, подошёл к столу, налил воды и потерев щёки полковника, увидев, что тот открыл глаза, предложил ему попить.
Тот благодарно улыбнулся, выпил и на глазах стал оживать.
А я продолжил:
— Пусть Суслов или кто там воду мутит, сами сюда приедут и скажут, что ко мне никаких претензий нет.
Начавший было приходить в себя полковник мгновенно побелел и закашлявшись закрыл глаза.
На этот раз я потёр его щёки ещё сильнее и поинтересовался: