Шок и трепет. Война в Ираке
Шрифт:
Естественно, что американцы и англичане будут иметь абсолютное преимущество в самолетах и другой технике. У Ирака, правда, есть около 2600 старых советских танков и примерно 2100 артиллерийских орудий, но, скорее всего, все это будет уничтожено в первые часы войны, включая зенитное вооружение и сотни ракетных установок класса «земля-земля».
Возможно, у Ирака где-то все еще припрятано и несколько десятков ракет «Скад», способных нести химическое и бактериологическое оружие, и Саддам мог бы при желании нанести удар по Израилю и по расположению военных баз США в Кувейте. Но в 1991 году, во время операции «Буря в пустыне», Багдад не решился на
Одним словом, иракские военные уповают на скорейшее прямое соприкосновение с врагом как на единственную возможность нанести ему ощутимые потери.
Часть II
Война
Из дневника
Из Министерства информации выносят сотни компьютеров, грузят в машины и увозят. Странно. Я там ни одного компьютера не видел раньше. Наверное, они были в каких-то секретных отделах, и гэбэшники просто валяли ваньку и притворялись более сирыми и убогими, чем они есть на самом деле, для отвода глаз.
Последние телевизионщики демонтируют свое оборудование с балкона второго этажа. Все это переезжает на крышу второго этажа гостиницы «Палестина».
Совершил одну из самых страшных ошибок в своей жизни. Перед тем как отправиться из министерства в гостиницу, послал водителя и переводчика поменять 100 баксов на всякий случай. Их нет и нет.
Уже все свалили из министерства. Ни души не осталось. На улице ни одной машины. Даже такси не поймать. А я все торчу здесь. Вот-вот прилетят самолеты и сбросят бомбы.
От стресса у меня пошел камень из почки. Срочно надо в туалет. Побежал в туалет на первом этаже флигеля рядом с основным зданием. С силой захлопнул кабинку. По-моему, камень вышел сразу же. Вот что страх делает с людьми. У меня раньше выходили камни пару раз. И всегда это сопровождалось многочасовыми мучениями. А тут раз и все.
Начинаю поворачивать ручку замка, а ее заело. Дверь открывается на себя. Дергаю за ручку, что есть силы, и отрываю ее. Бью ногой в дверь. Бесполезно. Толстенная дубовая дверь. Маленькое зарешеченное окошечко выходит во внутренний двор, где стоят генераторы. Начинаю орать в него как сумасшедший. Никакой реакции. Там никого нет. Все ушли. Все сбежали. Министерство разбомбят, и я приму мученическую смерть на толчке. И никто не узнает, где могилка моя.
Никогда, никогда, никогда больше не зайду в общественный туалет.
Что делать? У меня нет ни одного металлического предмета. Эх, как я был подготовлен. У меня целых четыре пожарных топора. Три в комнате, один в машине. Опять ору, теперь уже в сторону двери. Никакого ответа. Там никого нет. И никого больше не будет. И ничего больше не будет.
Опускаю крышку унитаза, сажусь на него и начинаю думать. А чего тут думать? Кроме жалости к себе и раздражения никакие мысли в голову не лезут. Остается ждать, что или меня найдут, или меня здесь похоронит бомба, или я умру от голода. В бачке полно воды, так что с жаждой я справлюсь, но пока потерплю. Эх, зачем я выкинул учебник по выживанию! Там наверняка была глава «Пять Советов, Как Себя Вести, Если Вы Застряли в Сортире Перед Самым Началом Операции «Шок и Трепет».
Короче, так я просидел час или полтора, вспоминая всю свою жизнь и прося прощения за все свои грехи. Вдруг услышал чьи-то шаги. Кто-то разговаривает на заднем дворике. Я начал орать диким голосом. Два здоровенных иракца сломали дверь через пять минут, и
Какое счастье, что эти ребята вернулись за генератором. Первый раз за все время я восхищался местными жителями. Я даже помог им погрузить генератор в пикап. Они не понимают, что спасли мне жизнь. Они думают, что просто сломался замок и они выломали дверь. Они люди прямого действия и не рефлексируют по пустякам.
На город в это время опустилась желтая пелена песчаной бури, принесенной ветром из пустыни.
Тут как раз подъезжает моя машина. Они, наверное, в Иорданию ездили деньги менять, но это меня уже не волнует. Забыл написать, что у меня уже неделю новая машина. Джип «Шевроле Джи Эм Си». На войне нужна новая, вездеходная машина. Водитель, правда, похож на Шамиля Басаева и все время молчит. Но мне уже на все наплевать. Я больше ничего не боюсь.
Делаем круг почета по городу. Город словно вымер. В гражданском смысле. Ни одной женщины. Даже мальчишки исчезли с пустырей со своими ободранными мячами. Одни суровые, пузатые, усатые мужики. В дурацкого фисташкового цвета робах без опознавательных знаков. Стоят на каждом углу. Сидят и лежат на мешках с песком. Пьют чай и ждут американцев.
В телевизионной группе одного из наших центральных каналов бунт подавлен. Оператор и звукооператор, которые вчера решили уехать, сегодня согласились остаться при условии, что поедут ночевать в посольство. Говорят, там отличное бомбоубежище.
Война началась в 5:30 утра. Сирена зазвучала ровно в пять. Но почти никто не спал в эту ночь.
Вечером накануне я совершил обмен комнат в «Палестине» без помощи маклера. Обменял две комнаты на 10-м и 13-м этажах на три: на 8-м, 6-м и 4-м.
Сам перебрался в комнату на четвертом этаже. Здесь будет спальня и кабинет. На 8-м будет склад. Перетащил туда генератор, бензин и всякие запасы воды и продовольствия. Юра живет на 10-м этаже.
На шестом может жить переводчик. Во всех комнатах снял со стен застекленные репродукции в рамах и аккуратно положил их под кровати. Заклеил оконные стекла широким скотчем в несколько слоев крест-накрест. Заклеил зеркало в ванной на четвертом и шестом крест-накрест. Положил один топор в прихожую, один под кровать. Один в машине. Один у Юры. Вторую кровать поставил на бок, вплотную к моей. От прямого попадания не спасет, а от битого стекла и даже металлических осколков спасти может. Вставил заглушку в дно ванны. Наполнил ванну водой. То же самое сделал в двух других комнатах. Надел бронежилет, который выменял у Юры на каску. Так получилось, что у Юры было два жилета, а у меня две каски. Надел каску. Надел сумку с противогазом. Попробовал надеть противогаз на голову — перебор. На темной лестнице долбанешься, костей не соберешь и войны не дождешься.
Я поднялся на 12-й этаж. На этом этаже никто не живет. Во всех номерах этого этажа когда-то начали ремонт, да и забросили все. Все равно война. Грязь и разруха. Можно снимать последствия войны хоть сейчас. Выломал топориком дверь в торцевую комнату, выходящую окнами на реку с отличным видом на западный берег, на всю административную часть города с дворцами и министерствами. Появляются Юра и его друзья — финн Илке и итальянец Франко, французы Джером и Александра, все фотографы. Замечательные ребята. Они в восторге от прорубленных возможностей.