Шоколадные хлопья с ванильным молоком
Шрифт:
– Ничего, Райдер. Я просто не думала, что ты примешь мои слова всерьёз, понимаешь? Мне никогда никто не верит, вот я и подумала, что если тебе предложить такое, ты просто посмеешься...
– Я перевожу глаза на его грудь и замечаю капельку пота, стекающую вниз по его шее.
– Я никогда не понимал шуток. Я воспринимаю все серьёзно, в этом моя беда, - усмехается он, жадно глотая воздух.
Неожиданно из моего горла выходит
Когда отстраняюсь, вижу его удивленный взгляд вперемешку с благодарностью.
– Спасибо, - шепчу ему с улыбкой на лице. Он пожимает левым плечом и незаметно наматывает мой локон на свой палец.
– Я хочу извиниться. По-настоящему, - начинает он, отходя назад.
Я хмуро качаю головой. Он неуверенно улыбается мне и по моим рукам пробегают мурашки. Дыхание прерывается.
– Я хочу сводить тебя на ужин сегодня вечером.
– Шон Райдер улыбается шире, от чего моё сердце уносится в пляс.
– Ты позволишь?
– Но у меня нет подобающей одежды...
– заявляю ему. Так как именно он привёз меня сюда, даже не взяв мои вещи. Он усмехается.
– Об этом не волнуйся. Ну так что?
Парень склоняет вбок голову; светлый волосок спадает на его глаза, придавая ему хищный взгляд, как у охотника за невинными женскими душами. Это начинало попахивать чем-то непорочным и даже, может быть, опасным. Но я просто киваю.
27 ГЛАВА
Хло
Я нервно тереблю края его мятой черной рубашки, моргая так часто, что дыхание становится прерывистым. Поднимаю голову к потолку, вдыхаю и оборачиваюсь за плечо, поглядывая на лестницу.
Только хочу спросить его про одежду и обувь, как Шон появляется передо мной, словно приведение. Я открываю рот. Он осторожно берет меня за руку, я чувствую, как по коже пробегает табун мурашек.
Он кивает в сторону лестницы и его губы искривляются в подобие улыбки. Хотя не могу с точностью это сказать. Лучики, проникающие через плотную ткань штор, падают на часть лица Райдера. От этого на его щеке виднеется слабо заметный шрам. Я вздрагиваю, но, видимо, парень этого не замечает. Он двигается на верх.
– Идем, я поделюсь с тобой одеждой.
Когда мы встаем возле двери, сделанная из черного дерева, Шон глухо сглатывает и потирает подбородок. Видно, ему это дается с трудом, но он перебарывает себя и с выдохом открывает дверь.
–
В этой комнате темно и практически ничего не видать. Я делаю шаг и, пробираясь в потемках, дохожу до зеркала, стоявшего напротив двери.
С моих губ слетает удивленная усмешка, но грудь сдавливает в тисках, когда вижу некоторые оборванные снимки, приклеенные прозрачным скотчем.
Повсюду одно лицо. Женское. Фото довольно старое и уже потертое где-то в уголках и снизу фотографии. Хотя изображение четко видно на бумаге.
Везде лицо молодой девушки, лет 15. Когда я дохожу глазами до самой последней - фотография прикрыта темной тканью, но ее счастливая улыбка заметно проглядывается - я замечаю, что лицо девушки вытянулось, глаза стали опухшими.
– Это Мора, - говорит Шон надломленным голосом.
Я осторожно оборачиваюсь, пытаясь приглядеться в его силуэт. Он медленно подходит ко мне, но его взгляд прикован к фото за моей спиной.
Я сглатываю, чувствуя, что захожу на опасную территорию. В результате, киваю, но ничего не говорю. Кажется, это ее комната, или была...
В горле встает тяжелый ком. Я дважды сглатываю, чтобы стало легче дышать. Мне не приятна сама мысль об этой Море. Эта была его девушка? Я смотрю на Шона; его лицо искажено болью, в глазах плескается некая обида, разочарование и горечь. Он потерял ее. Навсегда.
– Ничего страшного, Хло, - объясняет он, махая рукой в сторону фотографии на зеркале, - это лишь воспоминания.
– Он сглатывает и я вижу, как движется его кадык.
Мне становится холодно, я обнимаю себя за плечи и съеживаюсь, начиная дрожать. Мне не хочется плакать перед ним, но ничего с собой поделать не могу.
Я хочу его пожалеть, но, судя по его боли в лице и то, как он объясняет все это, Шон не хочет, чтобы его жалели. Может мне просто выйти и оставить его одного? С прошлым? С ней?
Пребывая в легком тумане собственных мыслей, молча наблюдаю за ним. Он бесшумно передвигается по темной комнате, не желая включать свет. Он знает эту комнату, потому что, даже закрыв глаза, находит кровать, о которой я даже и не подозревала. Простыни хрустят под его весом. Он хлопает по свободной стороне от себя и кивает, все еще не глядя на меня.
– Присядь, - он встречает меня холодным, почти пронизывающим взглядом, и я подчиняюсь. - Мне просто не по себе, когда кто-то стоит здесь.
Он оглядывает потолки, кровать и пыльное зеркало, затем смотрит на меня, склоняя голову. Во мне все начинает трепетать. Я хочу закрыться от него, но уже поздно.
Я пододвигаюсь ближе и беру его ладонь в свои руки. Его ладонь слегка шершавая и покрытая сухими мозолями. "Видимо, он много играет на гитаре", - замечаю я.