Шоковая терапия
Шрифт:
– Значит, ты его простила? – удивилась сестренка, – а как же та девушка, с которой он весь день протусовался?
–Осталась в прошлом, – с деланным безразличием бросила я, – никто не застрахован от ошибок, и я решила дать Игону второй шанс.
Илона явно намеревалась прокомментировать мои слова, но вслух ничего не произнесла. Наверное, осознала, что на моем месте тоже не стала бы особо выкобениваться. Я дождалась, пока сестричка вернется в спальню, отключила звук на смартфоне и послала текстовое сообщение своему экс-бойфренду. При всей своей безалаберной инфантильности объективно Артем был и оставался хорошим парнем. Я знала, что он сохранил ко мне светлые чувства и всегда готов прийти на помощь, но вот, есть ли у него необходимая сумма наличными, я могла только надеяться.
ГЛАВА XV
В последнее время мы с Артемом практически перестали созваниваться: безуспешные поиски работы, а затем и приступ фанатичной увлеченности международным дейтингом окончательно отдалили нас друг от друга. В первом случае, я банально старалась держаться подальше от таких же вечных неудачников, дабы лишний раз избавить свои уши от необходимости выслушивать очередную порцию нытья и не терзать слух бесконечными жалобами на несправедливость мироустройства, а, начав сутками просиживать на сайтах знакомств, я и вовсе потеряла всяческий интерес к экс-бойфренду, с которым мы тем не менее прожили несколько лет под одной крышей.
В нашей маленькой псевдосемье всегда доминировала я: я зарабатывала основную часть денег и я же единолично распоряжалась семейным бюджетом, отводя Артему исключительно совещательную функцию. Так как у меня хватало природного такта не выпячивать финансовое превосходство, подобное положение дел парня не напрягало, да и я никогда толком не ущемляла его в покупках. Захотел телевизор на всю стену – давай купим, старый лэптоп перестал тянуть навороченную игрушку – не вопрос, поменяем, акустическая система безнадежно устарела – берем новую, в чем проблема? Собственные доходы Артема отличались нерегулярностью – он занимался веб-дизайном по фрилансу, периодически брал крупные заказы, иногда кооперировался с друзьями –айтишниками и участвовал в масштабных проектах… Деньги парень честно приносил в семью, но «откладывать в кубышку» у нас всё равно не получалось. Еще «на берегу» мы договорились ни при каких условиях не вешать на себя кредитное ярмо и всю технику приобретали за наличные, но вчерашние новинки на глазах превращались в пережитки прошлого и, как следствие, фатально обесценивались. Порой я всерьез задумывалась о будущем, меня посещали мысли взять ипотеку и отказаться от съемного жилья, но все мои поползновения встречались Артемом довольно равнодушно. Он вроде бы прямо и не возражал, но и реальных шагов тоже не предпринимал – по факту его всё устраивало, а любые возможные пертурбации, посягающие на стабильность устоявшегося порядка, вызывали у парня инстинктивное отторжение. В итоге, мы так и продолжали спускать деньги на всякую ерунду, застряв на одном уровне и ни на миллиметр не приближаясь к настоящей семье, обремененной детьми и ипотечными займами. Неизвестно, как долго бы продержался этот причудливый статус-кво: вполне вероятно, что и всю жизнь, потому что я никогда особо не наседала на Артема в плане женитьбы, хотя наши родители регулярно спрашивали, почему мы до сих пор не узаконили свои отношения. А мы… А что мы, мы были по-своему счастливы, мы любили друг-друга тихой, спокойной любовью, начисто лишенной взаимного выноса мозга, и даже не подозревали, что совсем скоро наша идиллия разрушится под гнетом непреодолимых обстоятельств.
Когда меня сократили, Артем не сразу понял, что произошло, и в полной мере не оценил, в насколько сложной ситуации мы оказались. На тот момент у него уже больше двух месяцев не было действительно стоящих проектов, кризис душил заказчиков и вынуждал в разы ужимать расходы, но мой бойфренд свято верил, что это лишь временный застой, и рано или поздно все наладится. Бывший однокурсник предложил Артему постоянное место в госучреждении, но это избалованное дитя посчитало, что не в его правилах ежедневно вставать на работу ни свет, ни заря за такие смешные деньги и проигнорировало неплохую, в сущности, вакансию. Годами формировавшаяся привычка Артема к свободному графику вкупе с инфантильным складом характера привела к тому, что наш многолетний союз, не скрепленный ничем, кроме искренней привязанности, провалился в бездонную пропасть нищеты. Инициатива к расставанию исходила от меня.
Я устала занимать деньги у отца с матерью, чтобы заплатить за съемную квартиру, и регулярно получать от них упреки в неспособности себя обеспечивать, меня жутко раздражал часами залипающий у монитора Артем, я впадала в ярость от его несамостоятельности. С горем пополам он пытался покрывать расходы на питание, но объективно говоря, кормила нас его мать, урезающая свои элементарные потребности ради любимого сыночки. Терпеть этот ужас мне надоело на третий месяц двойной безработицы, я даже не стала требовать с Артема срочно озаботиться трудоустройством, так как великолепно сознавала, что с любой приличной должности его быстро выгонят пинком под зад за неорганизованность, безалаберность и лень: я приняла тяжелое решение за нас обоих, как это обычно и происходило в нашей официально не зарегистрированной ячейке общества на протяжении предыдущих лет.
Сказать честно, я почему-то не сомневалась, что Артем с присущей ему флегматичностью безболезненно перенесет наш разрыв и предпочтет принять всё, как должное, вместо того, чтобы прилагать определенные усилия к моему возвращению, однако, мне предстояло сделать весьма неожиданное открытие. Мой бойфренд готов бы лечь костьми, только бы я осталась с ним, и я была уверена, что причина кроется в меркантильной сфере, но постепенно осознала, насколько далека была от финансовой составляющей истинная мотивация Артема: в большей мере он испугался потери стабильности, частью которой я всегда для него являлась. Между тем самый удивительный парадокс состоял в том, что парень и близко не рассматривал даже теоретическую вероятность того, чтобы изменить себя и запоздало повзрослеть. Все с той же детской непосредственностью Артем закатил мне форменную истерику, после чего я окончательно осознала, что в полной тягот и лишений жизни нам с ним отныне не по пути.
Но так или иначе, невзирая на череду насыщенных неподдельными страстями скандалов, в глобальном смысле разошлись мы довольно мирно и даже полюбовно. Мы по-братски поделили совместно нажитое имущество, я забрала телевизор, вписавшийся в родительскую малогабаритку примерно, как слон в посудную лавку, и кое-какую кухонную утварь, а мой бойфренд утащил к маме многочисленную технику, включая мелкие гаджеты вроде планшета, совсем не помещавшего бы мне в нелегком труде на ниве дейтинга, да еще и в условиях непримиримой войны с Илоной за доступ к ноутбуку. Если бы начали подсчитывать, кто во что сколько денег вложил, кто чем пользовался или кому, что нужнее, мы бы с головой погрязли в разборках и сотню раз прокляли бы тот день и час, когда нас вообще угораздило съехаться, но при всех взаимных претензиях мы по-прежнему уважали друг-друга, благо для этого с лихвой хватало оснований. Верность, порядочность, отсутствие вредных привычек – попробуй найди такого парня в наш век извращенной морали, когда концентрация подонков на квадратный метр в разы превышает все допустимые пределы, а за красивым фасадом в подавляющем большинстве случаев скрывается до боли неприглядная правда. Одним словом, если бы не чертов кризис, в мгновение ока расколотивший вдребезги нашу с Артемом лодку, мы бы и по сей день прекрасно сосуществовали вместе, мало заморачиваясь по поводу гендерных стереотипов, но как только за «тучными коровами пришли тощие», наш гражданский брак дал ощутимую трещину и предсказуемо распался, не выдержав затяжного безденежья.
В течение всего минувшего со времени нашего «развода» времени я намеренно держала дистанцию и не позволяла любовным отношениям перерасти в дружеские. Я склонялась к мысли, что прошлое нужно отпускать безвозвратно, чтобы его отголоски не мешали настоящему и будущему. Ностальгические воспоминания о том, как здорово нам было вместе, неизбежно тормозили движение вперед, и как бы Артем не настаивал на встречах, я твердо отвечала ему «нет». Нельзя утверждать, что после разрыва я выбросила экс-бойфренда вон из сердца, но и в общении с ним я нуждалась всё меньше и меньше. Несколько раз мне звонила несостоявшаяся свекровь, расспрашивала, уговаривала, предлагала переехать к ней и жить втроем, но я прекрасно понимала, к чему приведет мое согласие. Это на расстоянии мать –одиночка, вырастившая единственного сына без мужа и продолжающая потакать его малейшим прихотям вопреки тому, что Артем недавно разменял четвертый десяток, выглядела идеальной свекровью, но, если бы я рискнула разделить с ней квартиру, она на глазах превратилась бы в типичную «Кабаниху» из пьесы Островского. Бесспорно, она воспитала сына хорошим человеком, привив ему базовые ценности и вырастив неглупого, образованного и удивительно домашнего мальчика, к сожалению, абсолютно не приспособленного к жизни. Сначала Артему было тепло и уютно под маминым крылышком, потом – под моим, а сейчас он мучительно пытался найти девушку, которая бы освободила его от избытка материнской любви, но при этом точно также пестовала и лелеяла. Увы, но пока моему экс-бойфренду не сильно везло, и насколько мне было известно, все его романы заканчивались еще на этапе обсуждения планов на будущее. И в докризисные годы девушек не особо привлекали маменькины сынки и по совместительству заядлые геймеры, а с погружением всё глубже на экономическое дно, в требованиях к ухажеру все сильнее превалировала материальная сторона. Зарабатывать деньги Артем откровенно не умел, а если ему и удавалось поднять на заказе внушительную сумму, он тут же спускал ее на компьютерные примочки. Впрочем, такая вопиющая безответственность являлась для парня нормой в период нашего сожительства, и это совсем не означало, что его мама практиковала аналогичную вседозволенность. При всей ее беззаветной любви к сыну, женщиной она была умной и рассудительной, и я надеялась, что доходами Артема она распоряжается не в пример рациональнее меня. От общих знакомых я слышала, что буквально на днях мой бывший сдал большой проект в рамках государственных закупок, куда его привлекли друзья- программисты, знавшие Артема как ленивого и тяжеловатого на подъем, но при этом весьма-талантливого веб-дизайнера. Если информация была достоверна, у парня должны были водиться деньги, и уж выделить для меня несчастные две-три тысячи он сможет без труда.
Я надеялась решить вопрос через переписку в мессенджере, дабы не делать наш деликатный разговор достоянием широкой общественности в лице введенных в заблуждение родителей и чрезвычайно любопытной сестрички, но Артема моя просьба повергла в такое изумление, что он не придумал ничего лучше, как перезвонить на городской телефон, перебудив тем самым всех моих домочадцев во главе с Никиткой. Я заперлась на кухне, вплотную прижала трубку к уху и мрачным шепотом осведомилась:
–Ты русский язык внезапно забыл? Я же ясно сказала, у меня все спят…теперь, похоже, уже не спят!
–Прости, я, наверное, не внимательно прочел твое сообщение, – извинился Артем, в своем эгоизме обычно именно так и поступавший. Раз ему удобно, все остальным тоже должно быть удобно, а если не удобно, то…ну, прости, не подумал, не прочел, не знал и далее по смыслу…
–Ладно, – махнула рукой я, – ну, что, получится или нет?
–Я вообще-то хотел новый монитор брать, но раз такое дело, – не разочаровал меня экс-бойфренд, – для тебя мне ничего не жалко.
–Спасибо тебе, – шумно выдохнула я и, еще больше понизив голос, добавила, – Артем, есть один нюанс. Мы можем встретиться завтра в семь?