Шпага императора
Шрифт:
– А неплохо в седле держитесь, ваше благородие, - подъехал ко мне Егорка, когда усадьба скрылась за холмом.
– Тебе спасибо, Егор Пантелеевич, - кивнул я казаку.
– Да и сотни вёрст дороги кого угодно всадником сделают. С кавалеристами мне, конечно, не сравниться, но передвигаться на Афине уже худо-бедно умею.
– Я чего спросить-то хотел, - слегка засмущался уралец, - отряд уж больно у вас странный: пионеры верхами, егеря, басурманин этот, лучник... Что делать собираемся? Нет, я, конечно, с нашим удовольствием - что прикажете
– Да что прикажут - то и будем делать. А вообще - почти казачий отряд. Именно вредить супостату. Всеми силами и средствами. Исподтишка. Не вступая, по возможности, в открытый бой. Из засад. Егеря у меня - лучшие стрелки в армии, минёры - тоже самые лучшие. Вот только лихих разведчиков, таких как ты, не хватало. Надеюсь, что командующий корпусом выделит ещё несколько казачков. Донцы, скорее всего, будут. Сойдётесь характерами?
– Понятно. А казак с казаком всегда договорится. Спасибо, ваше благородие!
– Егорка благодарно кивнул и отъехал ближе к Тихону.
А дальше: вёрсты и постоялые дворы, вёрсты и почтовые станции, вёрсты и ночлеги под открытым небом...
Это вам не на автобусе от Пскова до Себежа отмахать - трое суток добирались пока не встретили первый казачий разъезд. Причём ополченский.
Что и понятно - настоящих бойцов Витгенштейн держал на передовых позициях, а эти, 'серомундирные', как раз и подходили для контроля внутренних коммуникаций.
Именно такие мысли и возникли у меня сразу после общения с урядником, возглавлявшим разъезд.
А потом подумалось: 'Не 'зазвездил' ли ты, Вадим Фёдорович?
– люди по доброй воле в ополчение пошли. Никто их не гнал - сами. И ты, со своим мундиром, который тебя обязывает воевать по определению, будешь смотреть на них свысока?'.
Стыдно - оно всегда стыдно. Но если стыдно перед самим собой - вдвойне.
Единственное, что успокаивало: набьём мы с таким народом харю 'покорителю Европы'. Не можем не набить!
А потом была ещё одна радость: на последнем перед Себежем постоялом дворе, к нашему с Алексеем столу подошёл гусарский поручик в синем с серебром мундире - а кого из гусар тут ещё можно встретить - гродненцы.
– Разрешите представиться, господа: поручик Глебов. Не будете возражать, если составлю вам компанию?
– Милости просим, господин поручик, - мы с Лёшкой представились тоже.
– Не будет ли нескромно с моей стороны осведомиться: вы не из под Смоленска ли едете?
– Именно оттуда. А как вы догадались?
– Просто предположил - следуете с севера и с крестами оба... Хотя странно: пионеров с поручениями обычно не отправляют. Но не смею спрашивать о цели вашего визита в корпус.
– Благодарю вас за скромность, - слегка улыбнулся я.
– Тем более, что всё равно не имел бы возможности удовлетворить ваше любопытство.
– Разумеется. Но я скачу из Петербурга - совсем не знаю о последних новостях с московского направления. Чем закончилось дело под Смоленском?
Ну, об этом можно рассказывать кому угодно.
– Смоленск оставлен. Армия отступает к Москве. Но битву под его стенами можно смело считать победой нашего оружия: противник, имея вдвое большие силы, понёс вдвое большие потери, чем наши войска.
– Так почему же Барклай не дал ещё одного сражения под Смоленском, если всё сложилось так удачно?
– лицо молодого человека раскраснелось.
– Вы не по адресу задаёте вопрос, Иван Севастьянович. Я всего лишь капитан, и со мной не обсуждают стратегию ведения войны.
А про себя подумалось: 'Молодец Михаил Богданович, хорошо, что не повёлся на эмоции и не замутил генералку раньше времени - у Наполеона всё-таки значительно больше сил, чем у наших. Хотя и генералитет во главе с Багратионом его наверняка 'клюёт', и в низах, небось, недовольство то ещё...'
– А что у вас здесь происходило?
– поинтересовался Алексей.
– Мы ведь тоже совершенно не имеем информации о том, как идут дела на этом театре военных действий.
– При мне было только одно столкновение. Под Клястицами. Здорово набили французам. Только наш полк двенадцать пушек захватил. Генерал Кульнев лично водил гусар в атаку на одну из захваченных в результате батарей. Теперь наверняка должен или 'Георгия' второй степени получить, или даже голубую ленту через плечо.
– Так он жив?
– Яков Петрович? Да типун вам на язык! Извините, конечно. Для нашего шефа [5] ещё пуля не отлита. Его превосходительство - Бог Войны. Да, да, господа - именно он, а не Марс. Он погибнуть просто не может...
Ай да я! Ай да молодец! Не знаю, что конкретно я наворотил: может, ту самую пушку в Немане утопил, может того самого канонира покалечил - неважно. Генерал Кульнев жив! Ему не оторвало ноги ядром под теми самыми Клястицами. Этот 'русский Байярд' себя ещё покажет, ещё не одну козью морду его Гродненский гусарский лягушатникам устроит!
5
В то время все полки русской армии имели шефов, как правило, ими являлись генералы, реже - полковники.
– Прошу прощения, - стал изворачиваться я, - просто подумалось, что генерала, ведущего на приступ батареи своих гусар, выцелят и застрелят в первую очередь. Очень рад, что Яков Петрович жив и здоров - он настоящая легенда нашей армии.
– Полностью разделяю ваше мнение, Вадим Фёдорович. И благодарю за лестный отзыв в адрес героя, которого гродненские гусары чтят превыше всех, кроме государя нашего.
Сильно подозреваю, что поручик слукавил - Кульнева гродненцы чтили даже повыше, чем императора, но такое вслух не произнесёшь...