Шпага императора
Шрифт:
Ведь и упустили-то Боню тогда, на Березине именно из-за несогласованных действий - войск хватало, чтобы раздавить ошмётки Великой Армии, с избытком хватало...
СВЯЗЬ и взаимодействие, ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ и связь - именно эти два компонента решают всё в стратегическом масштабе.
Я это прекрасно понимал ещё со времён своей срочной - телеграфист всё-таки. Потому и попытался хотя бы сигнальные ракеты ввести. Хотя бы для тактического управления войсками.
И кое в чём помогло - бригада Скалона достаточно шустро прибыла на исходные под Смоленском.
Но, если
Ведь десяток радиостанций, наверное, перекрыли бы по полезности для Армии не только динамит с бездымным порохом и новыми пулями, но и полевые кухни до кучи.
Но не сподобил меня Создатель... В упор не помню как приёмники-передатчики 'сочинять'. Даже если необходимые 'резисторы - конденсаторы' имелись бы.
– Не думаю, Иван Севастьянович, что новый командующий перейдёт к столь решительным действиям. Одно дело дать сражение в поле, и совсем другое - осуществить столь грандиозную операцию, как выход в тыл армии Наполеона несогласованными действиями других армий. Ведь против Тормасова стоят австрийцы и саксонцы, против нас Макдональд, Удино и Виктор, против Чичагова - турки, которые хоть пока и не воюют, но отводить Дунайскую армию сюда пока очень рискованно...
И вообще: нам бы со своими проблемами справиться. Пока, во всяком случае - французов и пруссаков против корпуса стоит немало - штыков и сабель значительно больше, чем у его сиятельства под началом...
– Как-то странно вы рассуждаете, Вадим Фёдорович, - слегка подозрительно посмотрел на меня гусар, - не ожидал...
– А чего ожидали?
– я постарался изобразить на своей физиономии максимальную благожелательность.
– Что я начну ликовать при мысли о немедленной атаке противостоящих нам французов?
Иван Севастьянович, душевно вас прошу не обижаться, но, на мой взгляд, это пока совершенно несвоевременно. Первоочередная задача корпуса - прикрывать направление на столицу. И только это. Действовать неосмотрительно нельзя ни в коем случае - перед нами не турки, а армия, завоевавшая почти всю Европу.
– Бивали мы эту армию, - слегка запальчиво отозвался поручик.
Это он-то 'бивал'. Удачное дело под Клястицами... Явно, что и Фридланд, и Пулутск, и Эйлау, не говоря уже о Шенграбене, прошли без его участия. Но - гусар, гродненец, а уж Яков Петрович Кульнев, дай Бог ему здоровья, воспитывает своих офицеров исключительно победителями...
– Бивали. Но не армию - корпуса. Причём, обороняясь. Согласитесь, что переходить в наступление против превосходящих сил Удино, имея на правом фланге Макдональда, было бы неосмотрительно.
– Так что же вы предлагаете? Стоять и ждать?
– Я ничего не предлагаю, Иван Севастьянович - я не командую корпусом, и, даже не являюсь членом штаба графа. Высказываю своё мнение. И мнение таково: Стоять здесь, защищать столицу, удерживать против себя превосходящие силы неприятеля, не давая им возможности усилить войска Наполеона ни одним полком, ни одним солдатом. Это уже немало.
– Просто стоять? Вадим Фёдорович, если бы не ваши награды, если бы я не знал о той истории на Немане, то, извините, счёл бы вас, - Глебов замялся, подыскивая нужные слова, - излишне осторожным человеком.
Нарывается парень...
– То есть трусом?
Блин! А ведь это уже я сам нарываюсь...
– Да Господь с вами! Клянусь честью, что даже мыслей об этом не было, - вытаращил на меня глаза гусар.
– Просто...
И замялся.
Ну да, обычное дело - начать облекать свою мысль в звуки, прежде чем она сформировалась окончательно.
– Надеюсь, что понял вас, Иван Севастьянович, - поспешил я прийти на помощь запутавшемуся в словах молодому человеку.
– Вам, как лихому кавалеристу, не терпится ворваться в сечу и крушить налево и направо врагов Отечества.
– Не совсем так прямолинейно...
– Но понял я вас правильно, не так ли?
Ни в коем случае не собираюсь читать нравоучения, пользуясь разницей в наших возрасте и чине, но в масштабах корпуса и Армии, не стоит рассуждать так опрометчиво. Мы обер-офицеры - прикажут, так пойдём и умрём вместе со своими подчинёнными.
– Само собой, Вадим Фёдорович. А к чему вы это?
– К тому, что перед нашими генералами стоит задача не погибнуть геройски, и не погубить 'геройски' находящиеся в их подчинении войска, а выиграть ВОЙНУ.
У французов здесь весьма серьёзное превосходство в силах. И считать их неумелыми и трусливыми у нас нет никаких оснований,
– Возразить не могу, но ведь мы под Клястицами...
– Одержали победу? Да. И славную победу. И остановили нацелившихся на Петербург Макдональда и Удино. Браво!
И удерживаем их здесь, повторяю. Как бы вам это ни было неприятно услышать: судьба войны решается на другом направлении - на московском. Туда идёт Бонапарт с основными силами. Идёт, и с каждой верстой теряет силы его армия - от болезней, голода, дезертирства. А к Кутузову постоянно будут подходить подкрепления. С Дона, из южных губерний... Да и к нам в будущем наверняка присоединятся корпуса из Финляндии и из столицы.
А вот наши визави достаточно скоро прикончат всё съестное, что имеется в округе. И их корпуса начнут таять как сугробы по весне. Тогда французы либо атакуют сами, а мы встретим их на хорошо укреплённых позициях сытые и здоровые, либо истощатся настолько, что нам можно будет начать наступление с большими шансами на успех и малыми потерями.
– Где же тут доблесть?
– недоверчиво посмотрел на меня гродненец.
– Наибольшая доблесть, Иван Севастьянович, не броситься одному на пятерых и геройски погибнуть в бою, а уничтожить или пленить врага, понеся минимальные потери. Но для этого нужно уметь ждать и терпеть.
Хотя вам-то чего беспокоиться? Ваш полк - глаза и уши корпуса. Вероятно, ваши гусары спокойной жизни не знают - всё время какие-то отряды в разведку отправляются.
– Несомненно. И, вспоминая наш последний рейд, нахожу подтверждения вашим словам - захватили одного пленного. Вернее, дезертира. Пехотный лейтенант, офицер, и то не выдержал голодухи - сбежал. Когда в лагерь привели, он две миски каши умял сходу и ещё просил, - поручик лучезарно улыбался.