Шпага императора
Шрифт:
Да он уже отводил своих измотанных сегодняшним боем пехотинцев. Отбились от Понятовского, выбили из его корпуса три четверти состава, и ладно - больше не сунется.
Наши драгуны с уланами пока вырубали тех, до кого смогли добраться, но арьергардные батальоны уже построились в каре и отходили, не опасаясь атак русской кавалерии.
Каре... Как просто и как эффективно: строй в форме квадрата, каждая из сторон которого представляет из себя несколько шеренг. Первая из них выставила вперёд ружья со штыками, а остальные палят по приближающимся всадникам.
И не пробить. Практически невозможно взломать этот строй
– Не выйдет: длина ружья со штыком около полутора метров, длина уланской пики - около трёх. Но ведь держит её улан или другой пиконосный всадник не за задний конец, а за середину. И, что характерно, сам сидит 'в середине' коня, так что перед мордой 'главного оружия кавалериста' торчит ну совсем немного пики. А вот от кончика штыка до солдата, который держит ружьё, всё те же полтора метра.
Чтобы разрушить каре, необходимы либо пехота, либо артиллерия. А вот ни того, ни другого в данный момент мы ввести в бой не могли. Поляки уходили недобитыми...
Правда молчавшая некоторое время наша батарея теперь снова ожила, и теперь уже не боялась зацепить огнём свои войска, но несколько орудий в таком бою особо картину не изменили. Да и дистанция до врага была великовата...
Ладно, мы своё сделали. А решающие события развернулись всё-таки в центре и на правом фланге. О них я узнал позже, но расскажу сейчас.
Корпуса Раевского и Бороздина сдержали натиск противника. Выстояли. А потом подошла наша гвардия...
Лучшая в мире пехота, которую не вводили в дело с самого начала войны, наконец получила возможность выплеснуть накопленную за несколько месяцев ярость. Может быть наполеоновские 'ворчуны' и могли бы оказать сколь-нибудь серьёзное сопротивление надвигающимся колоннам Пятого корпуса, но только они. На всей планете. И то не наверное.
Русская Гвардия не то, что размётывала - она просто испепеляла всё на своём пути, усачи с двуглавым орлом на кивере наступали непреклонно и неумолимо. Как асфальтовый каток.
Остальные полки, разумеется, тоже присоединились к контрнаступлению, и вскоре бой кипел уже возле французских батарей. Самое время Наполеону двинуть резервы. 'Гвардию в огонь!'.
Фигушки!
Светлейший-таки послал в рейд корпуса Уварова и Платова. Но. на этот раз, вместе с конной артиллерией. В том числе с 'экспериментальной' конно-ракетной батареей, которую умудрился организовать Засядько. Кстати, именно с её помощью удалось по быстрому развалить каре, в которое свернулись два французских полка попавшиеся на пути.
Ракета, это вам не прилетевшая незаметно, зашипевшая под ногами, и рванувшая граната - это летящая конкретно в тебя смерть, и ты видишь дымный след этой смерти. И понимаешь, что сейчас траектория полёта данного снаряда упрётся непосредственно в тебя...
Девяносто девять мужчин из ста такого не выдержат - дрогнут. Если и не побегут, то строй сломают точно. А только этого ждали залихватские лейб-гусары, чтобы при поддержке свих елизаветградских коллег вломиться в поддавшиеся шеренги. Да и две роты обычной конной артиллерии здорово 'дали прикурить'.
В общем, практически вся французская бригада досталась 'на саблю' кавалеристам Уварова.
А вихорь-атаман Платов повёл свой корпус дальше, не останавливаясь. И врубился с ним во вражеские тылы.
Обоз взяли сходу, расшвыряв во все стороны прикрывавших его немногочисленных
Как описывали позже этот момент исторические хроники: 'Наполеон улыбался...'.
Типа, получив известия, что фронт твоей армии громит пехота противника, а в тыл зашла его кавалерия, полководец 'разулыбается'.
Врут, конечно, жизнеописатели главного гения Франции, и вообще всех времён и народов - поступил он как любой нормальный и опасающийся за свою судьбу человек: под эскортом гвардейской кавалерии немедленно отбыл в Ржев.
Старая и Средняя гвардии очень качественно прикрыли бегство своего 'идола': даже наша конная артиллерия не смогла разрушить вставший на пути корпусов Уварова и Платова строй. Картечь и гранаты выкашивали вражеских солдат десятками и сотнями, но шеренги французской пехоты чуть ли не мгновенно смыкались, и русским кавалеристам не предоставлялось ни единого шанса врубиться в ощетинившиеся штыками ряды противника.
Корсиканец ушёл.
За ним медленно 'отползали' недобитые остатки Великой Армии.
С Бородинского поля ушло не более сорока тысяч европейских 'завоевателей', нашей армией взято почти сто пушек и двадцать восемь знамён. Уничтожена почти вся наполеоновская кавалерия...
Это был разгром! Это была ВИКТОРИЯ, равной которой, наверное, не имелось в истории русской армии!! Во всяком случае в битвах с армиями европейскими. Да: Котляревский бил персов ещё эффектней, Суворов турок тоже, но так эффектно и эффективно поиметь 'сборную Европы'... Браво, Михаил Илларионович!
Вся армия ликовала, обнимались солдаты, получив известия о разгроме Наполеона, офицеры вели себя аналогично... Шутка ли - в генеральном сражении наголову разбит сам Бонапарт! Нами разбит!! Тот, кто покорил всю Европу наполучал здесь, под Москвой таких люлей, что сбежал с поля боя!!!
А я сидел на влажной траве холма и не чувствовал... Ничего... Даже того, что постепенно пропитываются влагой от осенней земли рейтузы...
Пустота... Да: 'Я это сделал!..'. И что?
Причём умом понимал, что всё это интеллигентское рефлексирование, что всё было не зря, что вот он - результат... И всё равно: когда Настя сказала: 'Скорее 'Да!', чем 'Нет!', эмоций у меня в душе клокотало значительно больше, чем в данный момент.
И плевать на то, что уже кардинально изменилась история всей Европы, всего мира... Позже я, конечно, всё это осознаю, но не сейчас - сейчас - ПУСТОТА!
Идёт охота на волков...
После передислокации императора в Ржев, Кутузов, само собой, поспешил наполнить всё пространство между Москвой и Смоленском партизанскими отрядами. Две трети нашей лёгкой кавалерии ушло на вражеские коммуникации.
Без моих хлопцев такое мероприятие, разумеется, обойтись не могло. Единственное, что я успел для своего отряда 'выторговать', так это возможность пойти с Давыдовым.