Шпион, которого я убила
Шрифт:
– Не отвечайте, – предложил очнувшийся Лепестков.
– Нет, – ответил Марат. – Я не видел.
– Мне надо позвонить. – Лепестков встал с заготовленным телефоном.
– Сидеть, – тихо приказал Кнур, и Лепестков, потоптавшись, неуверенно сел на место.
– Поймите, Устинов, – расслабилась Ева и обхватила себя руками за плечи, – вы здесь находитесь потому, что ваше начальство вас сдало. Это значит, не просто указало имя своего человека в театре. Военные рассказали нам то, что вы, возможно, можете и не знать. Вы называете человека, от которого получили приказ отвезти в квартиру Кушеля выданную вам бутылку коньяка. Я проголосую за ваш домашний арест вместо
– Я протестую, – лениво пробормотал Лепестков. – Не было договоренности, что полковник Кнур будет посвящен в подробности. Министр…
– Лепестков, – перебил его Кнур, – я посажу человека, отдавшего такой приказ, чего бы тебе ни пообещал министр обороны.
– Да я совершенно не горю желанием узнать, почему мне было приказано отвезти эту бутылку по определенному адресу, – вступил в разговор Марат и спросил, глядя на Еву: – Вы что, никогда не убивали по приказу? Не выезжали со снайперской винтовкой по звонку?
– Сынок, – подался к Марату Кошмар, – Ева Николаевна хотела тебе кое-что разъяснить. Тут дело получилось грязное, сам посуди. Когда профессор Дедов слег с инфарктом, твое начальство решило взять игру в свои руки, но забыло предупредить об этом Службу безопасности. Ты, конечно, просто исполнитель. И она, – кивнул Кошмар на Еву, – бывает просто исполнителем. Но только до тех пор, пока есть смысл в этой исполнительности, и называется этот смысл государственными интересами. Все другие смыслы – дерьмо.
– И я по уши в этом дерьме, так? – усмехнулся Марат.
– Назови имя.
– Не имеете права пользоваться нажимом, – сопротивлялся Лепестков. – Что вы хотите доказать? Меркантильный интерес? Это же смешно. Дальше ошибки в исполнении пленок дело не пойдет.
– Если все так, как вы говорите, то я невиновен. – Марат подвинул к себе листок бумаги и взял ручку.
– Тебе решать.
– Ладно. Для лучшего уяснения. – Марат не стал писать, но ручку не отложил, вертел в пальцах. – Некто из моего руководства после ареста Коупа не ограничился просто помощью отделу разведки Службы и слишком глубоко копнул. Вел ли этот человек свою игру, доказать будет трудно, а вот сделать меня козлом отпущения легко и просто. Что вы называете настоящими пленками? И что тогда отображено на той, которую обнаружили у убитого блондина, а, Ева Николаевна? Есть еще один маленький вопросик: кто убил ваших агентов?
– Ева Николаевна, – тихо приказал Кошмар, – выключите магнитофон.
Лепестков вздохнул с облегчением.
– И не прикидывайтесь простым исполнителем. – Кошмар подвинул к Марату прозрачную папку. – Ваша разработка?
Марат посмотрел одним взглядом, вздохнул.
– Да уж, сдали меня по полной.
– Ну вот, прикидываетесь мальчиком на побегушках, а, оказывается, вы кое-что смыслите в оборонительных системах. Кто отдал вам приказ провести анализ противоторпедных систем? Это тот же человек? Вот вам ответ на первый вопрос – зачем. С его точки зрения, если ракету нельзя воспроизвести, можно указать на отдельные слабые места для успешного ее уничтожения. В этой газете, – Кошмар постучал пальцем по злосчастным газетным снимкам, – как раз эти места и опубликованы. Вам не показалось странным, что после вашего общего обзора и анализа вы вдруг были направлены на ту самую исполнительскую работу, которой только что тут нас всех упрекали? Этот человек использовал для своей задумки только одного офицера – вас. Или вы называете имя, или как главный и единственный исполнитель идете под суд за убийство агентов Службы и за попытку использовать разработку разведки Службы в личных целях.
– Можно просьбу? – сдался
– Но только одну! – ерничает Кнур.
– Я хочу видеть материалы на так называемой подлинной пленке, – Марат быстрым решительным почерком пишет на бумаге имя и бросает ручку.
– Обойдешься, сынок, – устало вздыхает Кошмар, подвигая к себе лист бумаги.
Ева разводит руками, вынимает из магнитофона пленку и демонстративно бросает ее в урну.
– Какое оружие имеете в своем распоряжении? – спрашивает она Марата.
– Служебное. И это не малокалиберный австрийский пистолет.
Все присутствующие удивлены таким ответом.
– Господа офицеры, я думал, что вы в курсе, – объясняет Марат свою осведомленность. – Вчерашний бильярд с министром обороны был актом примирения и обменом информацией.
– Сам невзначай вывернешь карманы, – встал Кнур, – или подождешь полчасика, пока я принесу оформленные бумаги по задержанию тебя под стражу?
Марат послушно выворачивает карманы брюк, снимает куртку и выгребает из нее все на стол.
Ева подвигает к себе ручкой сосательную конфету.
– Вы как хотите, Ева Николаевна, – вздыхает Кнур, – но я не играю в бильярд, поэтому возьму этого исполнительного осветителя под стражу.
– Не надо. Это будет глупо, – замечает Марат. – Дайте хотя бы пару дней. Мне осталось ощупать еще шестьсот двадцать костюмов.
– Я пошел за постановлением. – Кнур направился к двери. – Сутки мы его подержим, а потом сдадим военным, они все равно не отстанут. А мне и суток хватит.
– Подождите. В рабочем шкафчике истопника висит галстук вашего пропавшего агента, – решился Марат.
– Подумаешь, – Ева встала и прошлась, сделав Кнуру знак, – в мусорном баке лежали его ботинки, а вся одежда – кучей под стойками с костюмами. Ты угощал пропавшего офицера конфеткой?
– Нет. Не угощал. Когда я потерял его из вида, я сразу пошел в костюмерную.
– Ну вот, почему в костюмерную?! Почему же не в мужской туалет? – повысила голос Ева.
– В фойе дежурили ваши. В зале его не было. Мне приказано было отработать версию по Булочкиной, где ее еще отрабатывать, как не на ее рабочем месте? И я угадал. Только опоздал. Ваш человек умирал под стойкой с костюмами.
Кнур вернулся на свое место и сел с тяжелым вздохом.
– Пулевое ранение в области шеи. Выходного отверстия не было. Я раздел его за полминуты. Осмотрел тщательно всю одежду. Я искал зажигалку. Ее не было. Он еще дышал, когда я побежал звонить. Потом забежал в медпункт и забрал аптечку скорой помощи. А когда вернулся в костюмерную, его уже не было. Я не поверил, обшарил все ползком под стойками, думал, он отполз. Одежда была, а его не было. Думать было некогда, меня могли хватиться на рабочем месте. Я еще раз позвонил к себе в отдел, сказал о пропаже раненого, вернулся в осветительскую. Решил осмотреть более тщательно все помещения внизу после спектакля. Но это сделать не удалось, потому что после спектакля в костюмерной оказались Надежда Булочкина и помощник режиссера по сцене. Поскольку шума никто не поднял, я решил, что вашего агента обнаружили напарники и тихо вывезли из театра. В три утра мне было приказано проникнуть в театр и провести тщательный обыск всех помещений, поскольку поступили официальные сведения об исчезновении вашего агента и назначенном на утро обыске помещений театра агентами Службы. С трех часов пятнадцати минут до пяти тридцати я и еще восемь человек обшарили в ускоренном темпе все предполагаемые места в подсобных помещениях театра, где могло поместиться тело крупного мужчины. Без десяти шесть приехали искать ваши люди.