Шпион, который спас мир. Том 1
Шрифт:
Промучившись два месяца, я почувствовал, что в моей жизни должны произойти большие перемены. Я уже скопировал материалы в академии и сделал это по той причине, что ко мне стали относиться с недоверием. На пост в Турцию меня уже не вернули бы после стычки с генералом Рубенко, который выдвинул против меня ряд обвинений. Все это было оскорбительно. А я очень хотел вернуться в Турцию, где у меня был широкий круг знакомств в среде дипломатов, включая полковника Пика. К тому времени и созрело решение выйти на вас, но я не торопился, поскольку был приучен к осторожности. А тем временем собирал этот материал, поскольку считал, что в будущем, когда у меня появится возможность связаться с вами, он может вам пригодиться{157}.
Я стал начальником
Таким образом, я занимался этим почти год. Однажды, когда я был на дежурстве, произошел инцидент с Пауэрсом. Я рассказал об этом двум американским студентам. Когда я на дежурстве, то у меня находятся ключи от всех кабинетов, за исключением ключей от сейфов, которые лежат в опечатанном ящике. В то время я не собирался взламывать сейфы, но теперь, если вы сделаете такую же печать, я смогу открывать сейфы. В ту ночь мы менялись с напарником, отдыхая по очереди. Пока он спал, я взял копирку и переписал из специальной книги кодовые имена (список кодовых и настоящих имен). Дома я перепечатал их в том виде, в котором передал вам. Конечно же, меня может выдать моя пишущая машинка, но если уж дело дойдет до этого, то меня в любом случае прикончат. И хотя я находился один, когда переписывал документы, я все равно нервничал. В любой момент мог войти какой-нибудь особо высокопоставленный дежурный офицер, например генерал из Первого управления Генерального штаба. Ночью могли поступить разные специальные телеграммы, в основном с информацией о каких-либо перелетах. Я знал, когда ваши самолеты летали над Киевом{159}.
Я дежурил в ночь с 1 на 2 мая. Смена начинается в 15 часов. Только я заступил на дежурство, как пришло сообщение о том, что сбит У-2 и американский пилот взят под стражу, а также описаны обстоятельства, при которых все произошло, они мне хорошо известны. Когда Пауэрс летел над Свердловском, ему не повезло — он наткнулся на ракетный батальон V-75 (СА-2, противовоздушные ракеты «земля — воздух»). Он летел не прямо над расположением самого батальона, а лишь краем задел эту территорию, и его сразу же стал преследовать МИГ-19. Пилот был лейтенантом. В этот день был праздник — День международной солидарности трудящихся. В батальоне объявили тревогу и по самолету открыли огонь{160}.
Прямых попаданий не было, только повреждение хвостовой части и крыла. Поврежденные части (самолета) не были показаны на выставке в Москве, сотрудники вашей разведки должны были это заметить. Самолет находился в радиусе взрыва, и в результате взрывной волны был разрушен, а бедный Пауэрс получил контузию. Не знаю, что он рассказывал своим родителям или кому-то другому, но пока он падал, то несколько раз терял сознание. Он был без сознания, когда приземлился на парашюте и когда его взяли. Утверждения о том, что было прямое попадание, конечно же, абсурдно. 12 августа прошлого года я вам уже об этом сообщал и еще писал о RB-47{161}.
Дальнейшие детали очень заинтересовали членов спецгруппы, поскольку, кроме официального сообщения, они не знали никаких подробностей. На основании информации Пеньковского об инциденте с У-2 для сотрудников разведки было составлено специальное донесение{162}.
Пеньковский сказал, что Пауэрса привезли в Москву на самолете. И, когда он прибыл, у КГБ в тот момент не было переводчика с английского.
— Предполагалось, что говорить с ним буду я, поскольку не нашлось никого, кто хоть мало-мальски знал английский, и я уже рассказывал об этом случае некоторым генералам. Если бы в последнюю минуту
На самом деле председатель КГБ Александр Шелепин, бывший вождь комсомола, сменивший на этом посту генерала Серова, хотел лично доложить Хрущеву обо всем случившемся [26] .
Шелепин взял переводчика и забрал Пауэрса. Пауэрса сбили военные, и самолет Пауэрса считали военным. Поэтому его должны были отдать нам, Генеральному штабу. Но его забрали в КГБ, на площадь Дзержинского, и написали донесение от себя. Поскольку Пауэрс все еще находился в состоянии шока, он был под присмотром врача. Вы могли бы обменять Пауэрса на этого Мелеха, от которого вам так не терпелось избавиться. — Пеньковский имел в виду Ивана Мелеха, офицера ГРУ, который был сотрудником ООН с 1955 по 1960 год и был арестован в октябре 1960 года и которого, как, очевидно, считал Пеньковский, очень быстро выпустили. Мелеха выдворили из страны в апреле 1961 года с условием, что он никогда не вернется в Соединенные Штаты {163} .
26
Александр Шелепин (1918 года рождения) являлся председателем КГБ с декабря 1958-го по ноябрь 1961 года. Пока Хрущева в октябре 1964 года не отстранили от власти, Шелепин занимал высокие партийные и правительственные посты, был членом Политбюро. Брежнев, боясь, что он представляет для него угрозу постепенно снял его со всех постов и лишил власти.
— А почему Серов не пользуется влиянием? — спросил Кайзвальтер.
— Абсолютно никаким, — подтвердил Пеньковский. — Если бы Серов не был дальним родственником Хрущева, его бы давно расстреляли за прошлые связи с Берией. У него был министерский пост, но ему посчастливилось спасти свою шкуру, и его назначили начальником ГРУ. Серов не самый яркий человек. Он умеет арестовывать, допрашивать и расстреливать. И хотя он обучался в разведке, большую часть исполнительной работы делает Рогов, его заместитель. Другой его заместитель; Хаджи Мамсуров, занимается хозяйственными и административными делами. Я рад, что мне удалось рассказать вам то, что произошло с Пауэрсом на самом деле. Если бы он прилетел в Москву на час раньше, допрашивать его пришлось бы мне{164}.
Пеньковский предполагал, что в Соединенных Штатах действуют так же, как и в Советском Союзе, фабрикуя дела и устанавливая суровые наказания, чтобы было потом кого обменивать на шпионов.
— Если бы мы пораньше с вами встретились, я бы все рассказал вам о Мелехе, о том, что он был советским шпионом и сотрудником разведки, и вам, конечно, не следовало бы его просто так отпускать. Вы могли бы приговорить его к смерти или обменять на Пауэрса. Когда выставили залог, то все решал Хрущев, а не Серов. Залог составлял 50 000 долларов, хотя и был позже возвращен. Серов же мог принимать решение о тратах на оперативные цели не более 2000 долларов{165}.
5 мая, после инцидента с Пауэрсом, Хрущев потребовал приостановления оперативных разведывательных действий, чтобы избежать возможных разговоров. В то время я вел агента, о котором вам расскажу. Он через третье лицо получал сведения об электронных компьютерах, которые доходили до нас с помощью тайников. Я был вынужден эту работу остановить. Было много возмущений по поводу того, что пришлось отказаться от намеченных встреч и других контактов, но сделать мы ничего не смогли. Резидент в Пакистане принял самостоятельное решение забрать материал из тайника, где он уже лежал, чтобы понапрасну не компрометировать агента. Он сделал это, но был строго наказан начальниками ГРУ, хотя и поступил правильно. Таким образом, Хрущев приказал прекратить все контакты с агентами, пока собирался нажиться на деле Пауэрса, несмотря на урон, который был нанесен агентурной сети. Это все, что я могу сказать. Готов отвечать на ваши вопросы{166}.