Шпионка в графском замке
Шрифт:
– Теперь понимаешь? – мягко спросил Тео, от внимания которого не укрылась моя реакция.
– И что ты предлагаешь? – спросила я, посмотрев на него исподлобья.
Напарник извлёк из кармана маленький стеклянный флакончик с уже знакомой мне надписью.
– Я не собираюсь связывать тебе руки и вливать содержимое силой, – сказал Тео. – Но надеюсь, что ты сама его выпьешь. У тебя хватит силы воли.
Я облизнула пересохшие губы, неотрывно глядя на невзрачный флакон. Как-то неожиданно стало трудно глотать. В душе вдруг всколыхнулось непреодолимое желание отказаться, не пить, послать Тео к чёрту. Возможно, это приворот? Пусть так. Я всё равно не хочу отказываться от этого чувства, не хочу
Может. Вот только не хочет. Сколько бы страданий, неудобств и досады ни приносила любовь, она слишком многое даёт нашим душам взамен. Вот мы и цепляемся за неё всеми силами, руками, зубами и когтями и не позволяем отлучить её от нас, кроме как оторвав вместе с куском мяса. Но в этом виновна не любовь и даже не предмет нашей страсти. В этом виновны только мы.
Прикусив губу, я вытянула руку и заставила себя взять у Тео флакон. Возможно, я больше никогда не окажусь в объятиях Раймонда. Не прикоснусь губами к его коже, не уткнусь ему в плечо. И самое ужасное, никогда больше этого не захочу. Удивительно, как этот человек за такое короткое время смог стать для меня почти наркотиком. Может, это и правда приворот?
– Оно ужасно противное на вкус, – жалобно простонала я, уже, впрочем, решив, что выпью. А там будь что будет. В крайнем случае прирежу Ковентеджа в его же собственной постели. Дайон мне только спасибо скажет.
– Если хочешь, я готов выпить с тобой на брудершафт, – предложил Тео, кажется, вполне искренне.
– Оно не только сразу противное, от него и потом плохо, – продолжила ныть я.
– Только если ты находишься под действием приворота, – уточнил напарник. – Плохо становится оттого, что антидот входит во взаимодействие с ингредиентами приворотного, которые сохранились в организме. А если тревога ложная, тебе будет неприятно только в самом начале, пока пить будешь.
– Неприятно – это мягко сказано, – пробурчала я, отвинчивая крышечку. – Ладно, за герцога Левансийского! – И я опорожнила флакон.
Снова обожгло рот, горло, а затем и внутренности. Но вскоре это прошло.
– Теперь ждём, – повышенно бодрым голосом заявила я.
Минуты потекли медленно-премедленно, будто время решило поиграть на моих нервах с изощрённостью опытного садиста. Вместо того чтобы течь, как река, оно обернулось стоячей водой, по едва колеблющейся глади которой лишь изредка разбегались широкие круги.
– Как самочувствие? – озабоченно спросил Тео, взглянув на часы.
– Отлично, – откликнулась я.
– Ты уверена?
– Совершенно.
По мере того, как время шло, я всё крепла в мысли, что реагирую на антиприворотное не так, как в прошлый раз. Не было ни приступа головной боли, ни сопровождавшей его тошноты. Тео несколько раз осведомлялся о моём самочувствии, и я всё время отвечала одинаково. Постепенно на моих губах заиграла улыбка. Всё-таки тревога оказалась ложной. Вероломство Раймонда существовало лишь в воспалённом воображении моего приятеля. Напарник, к слову, моей радости явно не разделял. Напротив, с каждой проходящей минутой он хмурился всё сильнее. Когда пятнадцать, а затем и двадцать минут были позади, он постановил, что время выжидания окончено.
– Ну что? – Тео смотрел на меня чрезвычайно напряжённо.
Моя улыбка стала только шире.
– Всё нормально. Чувствую себя идеально.
– И твоё отношение к Ковентеджу?…
– Не изменилось.
– Жаль, – пробормотал Тео. – Я очень надеялся, что эту проблему удастся решить малой кровью.
– Просто смирись с тем, что не надо ничего решать.
– Я-то смирюсь, – отозвался напарник, вставая
– Хорошо, – кивнула я, отлично понимая, что это неизбежно. – Когда будешь строчить отчёт, не забудь добавить красной строкой надпись «личное дело Денизы».
– Боюсь, у начальства будет своё мнение на этот счёт, – проворчал Тео. – Надеюсь, ты на меня не в обиде? Я действительно не могу промолчать.
– Нет, не в обиде, – устало отозвалась я. – И ты прав: новость всё равно докатится до герцога. Мне надо будет самой поговорить с Дайоном. Только не знаю, когда это получится. А письмами такие вопросы не решить. Впрочем, возможно, к тому моменту, когда я смогу встретиться с герцогом, и говорить уже будет особенно не о чем… Чуть не забыла! Ты отвлёк меня на всякие глупости, в то время как у нас есть проблема поважнее.
– Ещё важнее? – фыркнул Тео. – Это какая же?
– Это Родриг.
– Виконт? Только не говори, что ты влюблена ещё и в него!
– Нет! – раздражённо бросила я. – Берегу его для тебя. Забыл? Ты собирался увезти его в далёкие края на белом коне. Короче, дело обстоит так: он меня вычислил.
– Что-что? Нельзя ли с этого места поподробнее?
– Можно.
И я изложила приятелю подробности своего недавнего разговора с Родригом.
– Так что если хочешь упрекнуть меня в непрофессионализме, – объявила я в заключение, – обвиняй в том, что я его не прирезала. Предполагаю, что в создавшемся положении это было бы значительно более правильно.
– Думаешь, он действительно не расскажет ни о чём эрлу? – вместо упрёка, осведомился напарник.
– Скоро узнаем. А пока надо держать ухо востро. И включи-ка в свой отчёт эту информацию.
– М-да, есть некоторый шанс, что близость провала отвлечёт внимание вышестоящих от твоих отношений с Раймондом, – задумчиво проговорил Тео. – Но, честно говоря, я сильно в этом сомневаюсь.
Было уже довольно поздно, когда, убедившись в том, что «посыльный» благополучно покинул пределы дворца, я возвратилась в покои эрла. Стражники как-то странно на меня покосились, не поднимаясь со своих мест, когда я пересекала их комнату. Я вошла к себе и собиралась с размаху броситься на кровать, когда увидела вышедшего из соседней спальни Раймонда.
– Где тебя носило? – В его голосе звучали почти угрожающие нотки. – Я уже чуть было не отправился тебя искать.
Я тяжело вздохнула. И что тут ответить? Сначала твой друг хотел меня пытать, чтобы выяснить, не злоумышляю ли я против тебя. Потом мой друг заставил меня давиться антиприворотным, чтобы выяснить, не злоумышляешь ли против меня ты.
– Я ужасно устала, – просто сказала я, вместо ответа, поднимая на него почти затравленный взгляд.
– Иди ко мне.
От угрозы в голосе не осталось и следа. Раймонд заключил меня в крепкие объятия; я уткнулась носом ему в плечо. Глупо и странно. Я давно уже не жалуюсь на жизнь и не стремлюсь почувствовать себя маленькой девочкой. Моё детство, а вместе с ним и юность, закончились с началом Смуты, когда мне было шестнадцать. С тех пор я не опираюсь ни о чьё плечо, а вызвать слёзы мне бывает сложно, даже когда того требует задание. Тем более нелепым было то, что сейчас я почти ощутила, как намокли ресницы.