Шпионы XX века (Главы 1-10)

Найтли Филлип

Однако есть некоторые данные, что по крайней мере один командир, генерал Макартур, прижимал материалы "Ультра" к груди так крепко, что это скорее помешало ходу военных действий, чем оказало помощь союзникам. Если принять во внимание личные качества генерала Макартура, то его действия становятся вполне объяснимыми. Как пишет австралийский

[173]

историк Д. М. Хорнер, "остается только гадать, была ли уверенность Макартура в том, что японцы не собираются прямо нападать на Австралию, основана на этих радиоперехватах. Если дело было так, то, по крайней мере, нечестно с его стороны приписывать лично себе все лавры за изменение стратегии союзников"(10).

Другие генералы никак не могли понять, почему младшие офицеры не желали выполнять приказы, в правильности которых их заверяли, но к этим заверениям не могли добавить никаких логических подкреплений.

Генерал Джон Лукас, командовавший корпусом при высадке в Анцио в январе 1944 года, не имел прямого доступа к материалам "Ультра", но его начальники, генералы сэр Гарольд Александер и Марк Кларк, имели. Из этих материалов они знали, что немцы не смогут оказать сопротивления Лукасу, если он вздумает пойти на прорыв в глубь побережья, однако начальники не имели права сказать об этом Лукасу. Они принуждали его атаковать, но их оптимизм выглядел весьма фальшиво при сопоставлении с имеющимися у самого Лукаса данными, поэтому он решил соблюдать осторожность и оставаться на занятых позициях. Немцы собрались с силами и задержали высадившиеся на побережье войска. Лукас, освобожденный от командования за то, что он не проводил наступательных действий, писал в своем дневнике: "Похоже, всем были известны намерения немцев, кроме меня" - очень правильная оценка фактов(11). С другой стороны, существовала опасность того, что распространение слишком большого количества материалов "Ультра" будет контрпродуктивно. Офицер из подразделения Уинтерботема писал, что "Ультра" может способствовать лености командного звена, поскольку способна подменить анализ и оценку других разведданных; "Ультра" необходимо оценивать как один из источников информации; эти материалы не должны заменять кропотливую работу с другими данными(12).

Короче говоря, "Ультра" не может превратить посредственного командира в военного гения. Тому по-прежнему приходится разрабатывать план военных действий, стимулировать своих подчиненных, вдохновлять людей и приспосабливаться к меняющимся условиям уже начавшихся военных действий. Материалы "Ультра" даже могли стеснять командира в его действиях, поскольку он знал, что его начальство, также получая эту секретную информацию, может, справедливо или нет, считать себя вправе не только давать ему советы, но и отстранить его от должности, если он будет действовать не так, как действовало бы оно. Черчилль в начале африканской кампании отстранил двух отличных генералов - Уэйвелла и Окинлека, так как он

[174]

считал, что благодаря "Ультра" знает о немцах и итальянцах столько же, сколько знают генералы, и в свете этого счел их действия неверными. Однако в данном случае сведения "Ультра" были ошибочны.

Считается, что благодаря "Ультра" можно было "услышать все, что противник докладывает себе о себе самом". Но военные тоже подвержены большинству человеческих слабостей: они лгут, преувеличивают, утаивают, хвастаются, обманывают сами себя и меняют свое мнение. "Ультра" же не принимала во внимание эмоции. Как теперь стало известно, немцы иногда сознательно в своих докладах в Берлин преувеличивали недостатки в материальном обеспечении и подделывали свою оценку мощи союзников, чтобы заставить немецкое верховное командование воспринять противника всерьез. "Когда Роммель посылал свои рапорты из пустыни, он придерживался тактики преувеличения, чтобы получить хотя бы часть необходимых ему средств, - писал немецкий историк Юрген Ровер. Это означало, что Черчилль, очарованный докладами "Ультра", вынудил английских командиров, не планировавших ничего подобного, начать наступательные действия, которые, конечно, захлебнулись. Это и послужило причиной отстранения Уэйвелла и Окинлека"(13).

Роммель также частенько нарушал приказы или сообщал Берлину одно, а делал совсем другое. Он обладал великолепной интуицией, и, если обстоятельства не благоприятствовали, он на ходу менял свои планы, не удосужившись уведомить об этом начальство. Одной из причин сокрушительного поражения англичан в битве при Кассерине в феврале 1943 года было то, что по линии "Ультра" сообщили о наступлении в одном направлении, а Роммель, наплевав на приказ из Италии, двинул свои войска совсем в другом. Американцы, положившиеся на материалы "Ультра", потеряли почти половину бронетанковой дивизии(14). "Читать чью-либо корреспонденцию совершенно не означает читать мысли пишущего, - подчеркивал Питер Калвокоресси, - и первая кампания Роммеля в Африке классический тому пример. Роммелю было приказано начать наступление в мае, мы знали об этом благодаря "Ультра" и знали также, что он не оспорил приказа. Однако сам Роммель для себя решил

начать не в мае, а в марте. В какой-то момент он передумал, но никого не поставил об этом в известность, а поскольку он ничего не сообщил, мы и не узнали об этих изменениях"(15).

Оценка союзниками военной мощи немцев, с которой они должны были столкнуться с началом военных действий в Европе, кажется более точной, чем оценка немцами силы союзных

[175]

войск. Разведка союзников знала практически о каждой из пятидесяти немецких дивизий, находящихся во Франции. Немцы же приписывали Эйзенхауэру семьдесят пять дивизий, тогда как реально у него имелось только пятьдесят, они считали также, что у него намного больше десантных средств, чем было на самом деле. Этот факт имел огромное значение, поскольку сознание того, что им предстоит противостоять силам большим, чем было на самом деле, подрывало обороноспособность немцев, а знание о такой реакции немцев, в свою очередь, оказало значительную поддержку союзникам. Это двойное достижение было преподнесено как триумф разведки, "главный фактор победы союзников", предоставленный Эйзенхауэру "блестящим сообществом разведчиков, работавших в теперь знаменитом Блетчли-парке". Но так ли это на самом деле?

После войны, в 1946 году, офицеры британской военной разведки допрашивали немецкого офицера, некоего полковника "М". Он работал в немецкой разведке в отделе "Иностранные армии Запада" с мая 1942-го по май 1944-го, затем был переведен начальником разведки к фельдмаршалу Моделю в армейскую группу "Б". Полковник "М", не имевший в то время ни малейшего представления о материалах "Ультра", заявил: "К концу 1943 года меня с моим шефом как минимум раз в месяц вызывали на совещания в Штаб верховного командования. Мы каждый раз поражались абсолютно нелогичной недооценке потребностей немецких сил обороны во Франции, Норвегии и на Балканах. Соединения без конца перебрасывались с одного театра военных действий на другой. В конце концов мы с шефом решили дать преувеличенную оценку количества дивизий союзников, чтобы как-то уравновесить сверхоптимистические тенденции в Штабе верховного командования. Поэтому наши оценки превышали реальные примерно на двадцать дивизий" (выделено Ф. И. Ред.)(16).

Таким образом, то, что выдавалось за триумф, на самом деле было образцом того, как можно обмануть "Ультра". К счастью, на сей раз обман не повлиял на конечный результат.

На самом деле во время второй мировой войны проводилось множество операций, на которые материалы "Ультра" не оказали никакого влияния, на другие их воздействие было мизерным. Можно назвать лишь несколько операций, где материалы "Ультра" сыграли решающую роль. Начать с того, что Блетчли-парк отнюдь не был тенью немецкого верховного командования, как неоднократно указывал в своей книге Уинтерботем. Первый шаг в длинной цепочке, приводившей материалы "Ультра" в штаб-квартиры британского командования, мог быть сделан, только если немцы использовали радиопере

[176]

датчики. В противном случае союзникам нечего было перехватывать. Но немецкая армия во многом придерживалась традиций. В начале войны основная масса сообщений передавалась по телеграфу, и их никак не могли перехватить в Англии. Иногда приказы даже переправлялись с помощью почтовых голубей и собак. Письменные распоряжения в пакетах также зачастую доставлялись на машинах, мотоциклах, велосипедах и даже на лошадях(17). Тут по линии "Ультра", естественно, тоже ничего нельзя было получить. Даже когда война уже была в полном разгаре, немцы отдавали предпочтение телеграфу и телефону, и, только если они отсутствовали, использовались радиопередатчики.

Согласно Юргену Роверу, лишь от четверти до трети всех немецких военных сообщений передавалось по радио, причем "основная их масса шла не на высоком стратегическом уровне, а на среднем исполнительном или низшем тактическом уровне". Для военно-морских коммуникаций Ровер приводит более точные цифры. "В 1943 году только 29% всех передач по линии военно-морских сил шло по беспроволочной связи, зашифрованной на "Энигме". Остальные передавались по кабелю, по телеграфу и телефону"(18). (Исключением являлся абвер. Исходя из свойственной всем секретным организациям приверженности ко всяким секретным приспособлениям, абвер использовал "Энигму" даже для передач внутри страны, предпочитая ее более безопасной кабельной связи.) Правда, чем ближе к фронту, тем больше была вероятность использования радиопередатчиков, но зачастую бывало так, что в Блетчли получали лишь переданный по радио ответ на заданный по кабельной связи вопрос, а первый без второго был, как правило, совершенно непонятен.