Шрамы
Шрифт:
— Так почему ты? — спросил Хан.
— А почему нет, брат?
— Я полагал, это будет Гор.
— Тщеславие. У него много дел.
Хан прищурился. Мортарион выглядел не слишком уверенным в себе. Несмотря на внешний вид и излучаемую мощь, он колебался.
— Тебя прислал не Гор, не так ли?
— Это ничего не значит.
— Это значит все, — возразил Хан, изучая реакцию брата. — Магнус рассказал мне, как протекает война — некоторые братья все еще решают. Некоторые из нас всегда были в
Мортарион фыркнул.
— Мой Легион был на Исстване, так что выбрось любые мысли о том, что я не решился. Исход уже предопределен, и твой выбор прост — выживание или гибель. Давай, Джагатай, ты ведь никогда не верил в Единство. Ты понимал это даже, когда Жиллиман изводил нас своими нравоучениями, а между нашим отцом и краем галактики все еще стояли ксеносы.
— Тогда расскажи мне об альтернативе.
— Галактика воинов, — ответил Мортарион. — Галактика охотников, в которой сильным дарована свобода. Галактика, в которой не правит тиран, неволящий нас, лгущий нам.
— И все это под руководством Гора.
Мортарион пожал плечами.
— Он — начало. Чемпион, жертвенный король. Он может сжечь себя, чтобы добраться до Терры, а может и нет. В любом случае возвыситься смогут все братья.
Мортарион приблизился, и Хан почувствовал химический запах его доспеха.
— Тебе не следовало присоединяться к Ангелу, брат, не говоря уже о Магнусе. Мне было ненавистно смотреть, как вы втроем погружаетесь в эту грязь все глубже и глубже. Я всегда считал, что ты все поймешь и порвешь с ними, устав от этого лицемерия.
— Они никогда не были лицемерами.
— Не были? — Мортарион сухо рассмеялся. — Я надеялся, ты раскусишь их быстрее. Это варп, Джагатай. Наш отец пытался сделать вид, что он не существует, как будто сам еще не погряз по горло в этой засасывающей душу грязи. От нее следовало оградиться, избавиться, забыть. Варп не для нас. Это болезнь, чума.
Вскипевший Мортарион медленно успокоился, тяжело дыша через окутанную газом маску. Хан услышал тихое шипение, и задумался, какие супрессанты вводились в кровь брата.
— Я вижу, что произошло, — сказал он тихо.
Мортарион вскинул голову.
— Неужели?
— Отдаю тебе должное, ты всегда был искренен, — сказал Хан. — И никогда не скрывал своих желаний. Могу догадаться, как, по-твоему, все должно было произойти. Сначала обуздать колдунов и усмирить ведьм. Вытеснить их, и тогда власть перейдет к неиспорченным. Здоровым. Таким был твой великий план. Ты даже сказал мне об этом в тот день на Улланоре. Тогда я подумал, что это пустые угрозы, но мне следовало знать, что ты не угрожаешь впустую.
Пока Хан говорил, застывшее, словно маска, выражение лица Мортариона оставалось непроницаемым. Время от времени темнели глаза или дергался палец.
— Но ведь все пошло не так? — продолжил Хан. — Ты завершил свою великую миссию, но колдунов оказалось больше, чем прежде. Гор поддерживает их, Лоргар показывает им новые фокусы. Если Магнус еще не присоединился, то скоро сделает это, и тогда ты окажешься в изоляции. Ты уничтожил библиариус и обнаружил, что колдуны теперь неконтролируемы. Они переиграли тебя. Ты сделал их работу за них, и скоро сам окажешься затянутым в варп и станешь так же смердеть им, как и они.
— Ты думаешь, что…
— Я отчетливо вижу это. Магнус показал. Твой Легион на данный момент может быть свободен от варпа, но изменения грядут. Ты заключил свои соглашения, и теперь они придут за платой. Ты глупец.
Мортарион напрягся. Его глаза на секунду вспыхнули гневом, который он быстро подавил.
— Ты не…
— И по этой причине ты разыскал меня, — перебил Хан. — У тебя не осталось друзей. Кто теперь поддержит тебя против эфироплетов? Ангрон? Что за союзник. Кёрз? Удачи.
Хан презрительно взглянул на Мортариона.
— Ты отведал плоды предательства и нашел их горькими. Не втягивай меня в свои неудачи. Ты сам по себе, брат.
Самообладание Мортариона рассыпалось, сменившись разъяренным рыком. Безмолвие дрогнуло, и примарх XIV Легиона сделал полшага вперед, сжав кулак.
— Я прибыл, чтобы дать тебе выбор, — сказал Мортарион, с трудом контролируя голос. — Половина твоего Легиона уже за Гора, другая выполнит любой твой приказ. Время нашего отца закончилось — ты можешь стать частью порядка, который сменит его.
Хан улыбнулся. Улыбка вышла холодной и высокомерно презрительной.
— Новый император.
Мортарион сердито взглянул на брата, хотя не мог скрыть сомнения.
— Почему нет? Почему им не стать тебе?
Хан кивнул, наконец, все поняв.
— Или тебе. И в самом деле, почему?
Он приблизился, впервые заметив выцветшую кожу вокруг краев маски. Сколько времени он ее носит?
— Я скажу тебе, почему. Потому что мы никогда не были творцами империй. Мы были эскортом. Тебя это раздражало, а вот я принял.
Мортарион начал отходить. Безмолвие ожило, потрескивая зеленоватой энергией. Саван опустил свои косы в боевую позицию.
— Значит, тебя не убедить, — сказал Мортарион, отфильтрованный голос снизился до злого рыка. — Досадно. Я приложил много усилий, чтобы спасти тебя, брат. Мне будет неприятно убивать тебя.
За спиной Хана кешик приготовил свои клинки.
— И в этом заключается разница между нами, — ответил Джагатай, поднимая дао в защитную позицию. — Когда я убиваю, то всегда смеюсь.