Штамм «Андромеда». Человек-компьютер
Шрифт:
— Потом описание, фотографии…
— Это у нас все есть.
— …и как можно скорее.
Она кивнула. Желание противодействовать полиции или, во всяком случае, не помочь ей исчезло без следа. Ее взгляд то и дело возвращался к размозженной голове убитой девушки. Она-то знала, каким внезапным и злобным было это нападение.
Дженет посмотрела на часы.
— Сейчас половина восьмого, — сказала она. — Я вернусь в клинику, но по дороге заеду домой принять душ и переодеться. Вы заедете за мной или мы встретимся в клинике?
— Я заеду за вами, как
— Прекрасно, — сказала Дженет, и он записал ее адрес.
8
Дженет с удовольствием чувствовала, как горячие иголочки душа покалывают ее тело. Она расслабилась, вдохнула горячий пар и закрыла глаза. Она любила принимать душ, хотя в этом и крылось какое-то нарушение традиции: женщинам положено принимать ванну, а не душ. На это ей указал доктор Рэмос. Какая чепуха! Да и смысл традиций в том, чтобы их нарушать. У нее есть своя индивидуальность.
Она знала, что душ применяется для лечения шизофреников. Чередование холодных и горячих струй иногда действует на них успокаивающе.
— А потому вы подозреваете у себя шизофрению? — спросил доктор Рэмос и рассмеялся. Он смеялся не часто, и ей редко удавалось его рассмешить, даже когда она старалась.
Дженет выключила душ и, завернувшись в полотенце, подошла к зеркалу. Она протерла запотевшее стекло и посмотрела на свое отражение.
— Ну и видик! — сказала она и кивнула. Отражение кивнуло ей в ответ. Горячая вода смыла краску с век — единственную косметику, которую она себе позволяла. Теперь ее глаза казались маленькими и утомленно щурились. В котором часу она сегодня должна быть у доктора Рэмоса? Да и сегодня ли?
Кстати, какой сегодня день? Ей пришлось напрячь память. Ах, да! Пятница… Она не спала по крайней мере сутки и испытывала все сопутствующие бессоннице ощущения, которые помнила с того времени, когда была стажером: ноющее ощущение в желудке, тупая боль во всем теле, тяжесть в голове. Отвратительное состояние!
Она знала, что будет дальше. Часа через четыре она начнет мечтать о том, чтобы лечь спать. Ей будет представляться кровать, мягкий матрац, блаженное погружение в дремоту.
Ну, надо надеяться, что Бенсона скоро разыщут. Зеркало опять запотело. Дженет приоткрыла дверь, впустив в ванную прохладный воздух, и ладонью протерла стекло. Она начала подкрашивать глаза, и тут в дверь позвонили.
Андерс! Ну да, ведь она не заперла двери…
— Открыто! — крикнула она и снова занялась глазами. Кончив подкрашивать один, она крикнула: — Если хотите кофе, вскипятите воду на кухне.
Ну, вот все в порядке! Дженет, придерживая полотенце, высунулась из ванной.
— Ну как, все нашли?
В коридоре стоял Гарри Бенсон.
— Доброе утро, доктор Росс, — сказал он приветливо. — Я не очень не вовремя?
Дженет даже удивилась охватившему ее страху. Бенсон протянул ей руку, и она машинально ее пожала. В эту секунду она не могла думать ни о чем, кроме своего страха. Почему
Конечно, отчасти дело в неожиданности. Ведь она думала, что это Андерс. И еще — непрофессиональность обстановки: она вспомнила про полотенце и свои босые ноги.
— Погодите, я сейчас оденусь, — сказала она.
Бенсон вежливо кивнул и ушел в гостиную. Быстро пройдя в спальню, Дженет заперла дверь и опустилась на кровать. Она тяжело дышала, как будто ей пришлось пробежать большое расстояние. «Тревожное состояние», — сказала она себе, но это не помогло. Ей вспомнился больной, который в полном отчаянии крикнул: «Не говорите мне, что у меня депрессия. Я чувствую себя ужасно!»
Она достала из стенного шкафа первое попавшееся платье, а потом вернулась в ванную и посмотрела на себя в зеркало. «Оттягиваю неприятную минуту», — подумала она. Но тянуть время было никак нельзя.
Глубоко вздохнув, Дженет вышла из спальни.
Бенсон растерянно стоял в самому центре гостиной, и Дженет вдруг увидела комнату его глазами — современную, стерильную, враждебную. Современная мебель, черная кожа и хром, жесткие линии, абстрактные картины на стенах — современное, сверкающее, машинообразное, функциональное, абсолютно враждебное окружение.
— Этого я от вас не ждал, — сказал Бенсон.
— У нас с вами разное восприятие, Гарри. — Дженет старалась говорить весело. — Хотите кофе?
— Нет, спасибо.
Бенсон был одет аккуратно — пиджак и галстук, но его парик, черный парик, неприятно подействовал на нее. И его глаза — далекие глаза человека, уставшего до предела. Дженет вспомнила, как выглядели крысы, непрерывно стимулировавшие центр удовольствия, когда эксперимент подходил к концу. Они лежали на полу клетки, тяжело дыша, не в силах подползти к рычажку и нажать его еще хотя бы раз.
— Вы одна дома? — спросил Бенсон.
— Да.
Под левым глазом Бенсона виднелся небольшой синяк. Дженет заметила, что бинты почти не видны — только узенькая белая полоска между париком и верхним краем воротничка.
— Что-то случилось? — спросил Бенсон.
— Нет. Ничего.
— Вы держитесь как-то напряженно. — В его голосе слышалось искреннее участие. Возможно, он только что получил стимуляцию. Дженет вспомнила, как Бенсон проникся к ней нежностью во время интерфейсинга.
— Нет… Ничего подобного, — Дженет попыталась улыбнуться.
— У вас очень приятная улыбка, — сказал он.
Дженет скользнула взглядом по его одежде, ища следы крови. Девушка была буквально залита кровью, которая должна была бы забрызгать и Бенсона, и тем не менее нигде ни пятнышка. Возможно, он снова принял душ и уж потом оделся. После того как убил ее.
— Ну, а я хочу кофе, — сказала Дженет и ушла в кухню. Теперь, когда она не видела его перед собой, ей стало легче. Она поставила кофейник на плиту, радуясь минутной передышке. Нет, надо взять себя в руки, надо стать хозяйкой положения!