Штамм «Андромеда». Человек-компьютер
Шрифт:
— Ну, как дела? — спросил полицейский, сидевший у двери с номером 710.
— Прекрасно, — отозвался Моррис.
Полицейский покосился на сумку, но ничего не сказал.
Бенсон смотрел ковбойский фильм, и Моррис приглушил звук.
— Одна симпатичная девушка просила вам передать вот это.
— Анджела? — Бенсон улыбнулся. — Да, снаружи она выглядит приятно. Не слишком сложный внутренний механизм, но приятный внешний вид. — Он протянул руку, и Моррис передал ему сумку. — Она все принесла?
Моррис следил за тем, как Бенсон открыл
— А это зачем? — спросил Моррис.
Бенсон пожал плечами.
— Я знал, что рано или поздно он мне понадобится, — сказал он и засмеялся. — Вы же меня выпустите отсюда, не правда ли? Рано или поздно?
Моррис тоже засмеялся. Бенсон убрал парик в сумку и достал пластмассовую коробку. Щелкнул замочек — коробка открылась, и Моррис увидел набор отверток разной величины, каждая лежала в своем отделении.
— А это что такое? — спросил он.
Бенсон замялся, потом сказал:
— Я не знаю, поймете ли вы…
— Ну?
— Я всегда ношу их с собой. Для защиты.
Бенсон спрятал набор отверток обратно в сумку. Осторожно, с каким-то благоговением. Моррис знал, что больные нередко приносят с собой в клинику самые неожиданные вещи, особенно если больны серьезно. Для них это были словно талисманы, которые оберегали их от опасности. Чаще всего эти вещи были связаны с каким-нибудь увлечением их владельца.
Моррис вспомнил, как один яхтсмен с метастатической опухолью мозга захватил с собой полный набор инструментов для починки парусов, а женщина с тяжелым сердечным заболеванием не пожелала расстаться с коробкой теннисных мячей.
— Я понимаю, — сказал Моррис.
Бенсон улыбнулся.
Дженет Росс толкнула дверь с табличкой «Телекомп» и вошла. Внутри было пусто и тихо, только на экранах вспыхивали последовательности случайных чисел. Она налила себе кофе, затем заложила в компьютер карточку последнего психологического теста Бенсона.
Этот разработанный НПИО психологический тест входил в систему, которую Макферсон называл «обоюдоострым мыслительным процессом». В данном случае он подразумевал, что предположение о сходстве мозга с электронной вычислительной машиной может быть использовано двояким образом, в двух различных направлениях. С одной стороны, можно использовать компьютер для изучения мозга, для анализа его механизмов. С другой стороны, новые сведения об устройстве мозга дадут возможность создавать более совершенные компьютеры. Как любил повторять Макферсон: «Человеческий мозг — такая же модель компьютера, как сам компьютер — модель мозга».
В течение нескольких лет в НПИО специалисты по счетно-вычислительным машинам и нейробиологи работали вместе. В результате этого сотрудничества появились «Форма Кыо», программы типа «Джордж» и «Марта», а также новые психохирургические методики
Дженет смотрела на экран, где появлялись ряды чисел.
Дженет не обращала на них внимания — эти вычисления были «черновиком», промежуточными этапами, которые должны были привести к окончательному результату. Росс улыбнулась, представляя себе, как бы Герхард объяснил все это: обращение матриц 30 на 30 в пространстве, получение функций, приведение их к ортогональным и нормировка.
Сама она уже давно убедилась, что компьютером можно пользоваться, не понимая принципов его действия — подобно тому как мы пользуемся автомобилем, пылесосом… или собственным мозгом.
На экране появилось: СЧЕТ ЗАКОНЧЕН. ВКЛЮЧАЙТЕ ДИСПЛЕЙ.
Дженет включила дисплей и получила результаты в объемном изображении. На экране возник горб с крутой вершиной. Некоторое время Дженет задумчиво его рассматривала, потом сняла трубку телефона и вызвала Макферсона.
Макферсон, сдвинув брови, смотрел на экран. Эллис глядел через его плечо.
— Все достаточно ясно? — спросила Дженет.
— Вполне, — сказал Макферсон. — Когда это было сделано?
— Сегодня.
Макферсон вздохнул.
— Не желаете сдаваться без боя?
Вместо ответа Дженет нажала кнопку, и на экране появился еще один горб, значительно ниже первого.
— Вот результаты предыдущей проверки.
— В этой системе крутизна показывает…
— …психологические отклонения.
— Да, картина заметно более четкая, — сказал Макферсон. — Заметно более четкая, чем даже месяц назад.
— Вот именно, — сказала Дженет.
— Но, может быть, он как-то подтасовывает результаты?
Дженет покачала головой и один за другим включила результаты четырех предыдущих тестов. Тенденция была очевидна: с каждым тестом горб становился выше и круче.
— Ну что ж, — сказал Макферсон, — ему, несомненно, становится хуже. Насколько я понял, вы попрежнему убеждены, что его не следует оперировать.
— Даже больше, чем прежде. У него бесспорно психоз, и если вы вживите в его голову…
— Я знаю, — быстро проговорил Макферсон. — Я знаю, что вы хотите сказать.
— …он решит, что его превратили в машину.
Макферсон повернулся к Эллису.
— Как вам кажется, можно опять сбить обострение торазином?
Торазин был сильнодействующим транквилизатором. У некоторых психопатических больных он нормализовал мышление.
— Попробовать стоит.
Макферсон кивнул.
— Я тоже так думаю. А вы, Дженет?
Дженет смотрела на экран и ничего не ответила. Такие тесты всегда вызывали у нее удивление. Эти горбы были абстракцией, математическим выражением эмоционального состояния, а вовсе не конкретными отличительными признаками данного человека, как, например, пальцы на руках или ногах, рост и вес.