Штангист: Назад в СССР. Том 2

Март Артём

Небольшой зал, наполняли сотрудники и работники спортивного общества. Сидели здесь в основном тренера да конторщики. Среди них затесались и мы с Константином Викторовичем.

До самого конца мероприятия мы решительно не понимали, почему нас позвали сюда, на это собрание. О нас с ним не говорили ни слова, и, грешным делом, нам подумалось, что мы простые зрители.

Константин Викторович даже ругался украдкой, бурчал себе под нос, что его оторвали от домашних дел:

— Задувает уже, — шептал он недовольно, — а руки окна клеенкой

оббить все не доходят. Вот уж… Бюрократы…

Вдруг председатель спортивного общества встал.

— У нас остался не решенным один вопрос, стоящий на повестке дня.

В зале тут же послышались удивленные шепотки. Если какой-то вопрос и оставался, в начале заседания о нем не было сказано ни слова.

— Ну что там у них еще, — недовольно забурчал дядя Костя.

— Последний вопрос, — сказал я немного скучающим тоном. — Не переживайте. Скоро отпустят.

— Гришковец и Рыков долгое время служили у нас в обществе, — продолжал председатель. — Казалось, обязанности свои они выполняют как надо. Не подкачаться. Однако присутствуют в этом зале люди, которые тут же рассмотрели их злостные намерения.

Мы с Константином Викторовичем насторожились и даже переглянулись.

— Если бы не эти храбрые граждане, злодеи так и продолжали бы творить свои вредные нашему спортивному обществу дела. Так и продолжали бы пятнать гордые звания советских деятелей спорта. Да только они не позволили этому продолжаться.

— Это он что, о нас? — Шепнул мне Константин Викторович.

— Сейчас посмотрим, — ответил я, внимательно слушая председателя.

— Если б ни они, — продолжал Михаил Ефимович, — мы бы так и остались слепы. Даже не заподозрили бы злодеяний Рыкова и Гришковца.

— По второму кругу пошел, — с улыбкой заметил я.

— Ну это нормально, — хмыкнул Константин Викторович. — Председатель у нас любитель высокопарных речей. Иной раз одну и ту же мысль по десятому кругу гоняет. А все терпят.

— Если б не эти храбрые граждане, — продолжал гонять Михаил Ефимович, — неизвестно, какой бы вред нанесли нам злодеяния недобросовестных сотрудников. И, конечно, такой поступок не должен остаться без внимания. А еще без поощрения. Константин Викторович Перегудин, Владимир Сергеевич Медведь, пожалуйста, выйдите сюда для вручения вам официальных благодарностей.

Зал раздался аплодисментами. Раньше, если они требовались, то звучали лениво и как-то протокольно. Теперь же мы слышали, что все собравшиеся отлакировали искренне. Константин Викторович даже как будто удивился такому повороту событий. Он заозирался, принялся несмело вставать.

— Пойдемте, — поднялся я. — Ну чего вы? Трусите, что ли?

— Я? Трушу? — Тренер выпрямился. — Вова, да ты чего?

— Вот и я удивляюсь после всего, что мы с вами перенесли.

Мы оба направились между рядами зрителей, встали справа от столов председательствующих. Михаил Ефимович тоже встал. Пошел к нам, пожал обоим руки.

— Вот как

получается, — улыбнулся он. — Мы столько лет работали работали и не видели, что пригрели на груди змею.

— Бывает, — хмыкнул Константин Викторович.

— Главное, что сейчас все разрешилось, — улыбнулся я.

— Главное, наградить вас, как полагается. За вклад, так сказать, в общее дело, — разулыбался председатель. Потом он обратился к секретарю заседания: — Мариночка, пожалуйста, принеси-ка награды нашим героям.

Глава 12

Молодая секретарь заседания, что вела протокол, торопливо поднялась и побежала к небольшому столику, стоявшему немного в отдалении. Девушка взяла грамоты, облаченные в рамочки, и зашагала к нам, передала их председателю.

— За правленные вами осмотрительность и храбрость в этом деле, — с улыбкой начал он, — я, от имени спортивного общества «Машиностроитель», вручаю вам эти благодарности.

Он протянул нам грамоты. Моя, объятая рамочкой и заключенная под стекло, несла на себе надпись: «Благодарность», а далее рукописно: Медведю Владимиру Сергеевичу за ценнейший вклад в дело спортивного общества «Машиностроитель».

— Спасибо, — сказал я, глядя на председателя снизу вверх.

Мужчина улыбнулся, пожал мне руку. Потом также пожал большую грубую ладонь Константина Викторовича, явно засмущавшегося такой награде.

— Да мы как-то… Мы особо ничего и… — залепетал дядя Костя.

— Глупости, — отрезал председатель. — Я знаю, что было в вашей спортивной школе. Что Рыков ворвался туда, а вы с Вовой его остановили. Говорят, даже жизнью при этом рискнули. Это настоящий поступок. Потому я попрошу Алексея Владимировича выдать вам, Константин Викторович, премию в этом месяце.

Потом директор опустил взгляд ко мне. Добавил:

— А тебя, Вова, буду лично рекомендовать в ряды новой сборной по тяжелой атлетике.

— Спасибо, конечно, — я улыбнулся, — но я рассчитываю попасть туда собственными силами.

— И обязательно попадаешь. Но участники сборной должны быть не только отличными спортсменами. Они должны также являть собой пример высоких морально-волевых качеств. Высокой порядочности. И теперь, в этом вопросе, я буду за тебя ручаться. Как никак, вы будете лицом нашего спортивного общества на грядущих зимой соревнованиях.

— Ну в таком случае спасибо, — сказал я.

— Это тебе спасибо, Вова. И тебе, Константин Викторыч.

Председатель обратился к зрителям и зааплодировал. Те немедленно разорвались овациями, поддерживая руководителя спортивного общества.

— А я, грешным делом, думал, нас будут ругать, — шепнул мне дядя Костя.

— Тут нет первого зама, — сказал я. — Обратили внимание?

Константин Викторович нахмурил брови.

— И правда, нет. Я почему-то сразу и не заметил. А где ж он делся? Если б его с должности сняли, я бы знал.