Штильскин
Шрифт:
Роберт сел и попытался восстановить дыхание.
Генерал Гнарли покачал головой и направился туда, где оставил Гника.
— Скоро пойдём, не задерживайтесь.
Лили присела рядом с Робертом и положила ладонь ему на плечо.
— Почему вы не можете рассказать мне о моём отце? — спросил Роберт.
— Мне было приказано. И, честно говоря, с учётом нашего задания, это не имеет значения.
— А что насчёт вашей тайны?
— Это имеет ещё меньше значения. Идём, надо добраться до Архивов и поговорить с Историком, иначе след Румпельштильскина совсем простынет. — С этими словами она встала и ушла, оставив Роберта сидеть в лесу, ещё более сбитым с толку, чем ему хотелось бы.
Мало
Они могут часами выживать в глубоких туннелях, где так мало кислорода, что человек просто вырубится и умрёт, сожалея, что не родился дворфом и, возможно, размышляя, зачем он вообще полез на такую глубину.
Именно увеличенный объём лёгких и позволил Румпельштильскину почти целый час пролежать замертво под землёй в окружении злых растений. Растения начали расползаться ко сну, медленно разбредаясь в стороны обратно к местам своих корневищ. Румпельштильскин воспользовался возможностью схватить топор и прорубить себе выход наружу. Прежде чем оказаться погребённым под землёй, он сумел нанести несколько хороших ударов по чересчур подвижному кусту. Его лицо кровоточило в нескольких местах, там, где он получил несколько ударов лозой, к тому же он был уверен, что один невероятно сильный куст лаванды сумел выставить его правое плечо.
Ещё он был покрыт листьями, землёй и спёкшейся кровью, и выглядел, как ливерпулец после ночи, проведённой за городом. Или, если речь об Этосторонье, как житель Островов Трёх Фей после посещения портового района Оза. Румпельштильскин подошёл к краю сада и опёрся на стену. В таких случаях ему хотелось контролировать собственную магию. Но все желания мира никогда не приносили ему ничего хорошего, по крайней мере, в тех случаях, когда желание загадывал он.
Злобный дворф двигался вдоль края сада, остерегаясь дремлющих растений. Он толкнул дверь в изумрудной стене в задней части сада и оказался на широком дворе, который крест-накрест пересекали ряды развешенного белья; повсюду висели шляпы, балахоны и разноцветные подштанники волшебников. Подобное было в порядке вещей.
Румпельштильскин взглянул на Восточную башню, где, по его мнению, находился именно тот волшебник, которого он искал. Пустяк был членом Совета волшебников, страдавшим от нервного расстройства, которое вызывало у него неконтролируемые приступы заикания. Также ему не повезло быть спасённым Румпельштильскином незадолго до того, как последнего заключили в Башню.
Именно благодаря действиям дворфа, тогда ещё ученик оказался в опасности. Румпельштильскин искал волшебника-ученика, которого мог бы контролировать и которым мог бы манипулировать, и Пустяк оказался для него идеальной жертвой. Румпельштильскин установил хитроумную ловушку, из которой мог спасти волшебника и сделать его своим должником. По его просьбе волшебник создал заклинание, которое помогало Румпельштильскину продолжить осуществление своего плана. Незадолго до того, как заклинание было готово, дворфа схватило Агентство и препроводило в Башню. То был последний день, когда Пустяк его видел. До сего дня.
Волшебник Пустяк был не самым хорошим волшебником, хотя нельзя сказать, что ему недоставало навыка. Дело, скорее, в том, что его полностью поглощал
Что Совет волшебников знал, так это то, что Пустяк, строго говоря, был одним из самых могущественных волшебников, что в Этосторонье, то в Тосторонье. К счастью, он слишком боялся собственных сил, чтобы хотя бы попробовать. Именно по этой причине Совет волшебников принял решение оставить его в своих рядах, несмотря на неучастие в его делах. Никогда не знаешь, когда может потребоваться такая мощь, особенно, на своей стороне.
Пустяк кипятил воду для последней порции чая, которую раздобыл в одном далеком месте и осматривал одну из множества полок в поисках чего бы почитать. В комплекте с нервным заиканием шло столь же нервное подергивание, из-за которого его правый глаз, шея и левое плечо синхронно дергались примерно каждые тридцать секунд. Сам он к этому привык, но остальной мир считал это неприятным. Вместе с заиканием, его уникальная внешность затрудняла общение других людей с ним.
Раздался уверенный стук в дверь покоев волшебника и Пустяк подпрыгнул. Была среда, к нему никто не приходил по средам. Между прочим, в Этосторонье только пять дней недели — понедельник, вторник, среда, воскресенье и сноббота. Мало того, каждую неделю дни наступали в различном и произвольном порядке, а не как было указано в календаре Этосторонья. Это слишком усложняло отслеживание времени встреч, зато смущение от забытого дня рождения становилось более понятным. Каждую снобботу ученик волшебника приносит газету с новостями совета, но, кроме этого Пустяка никто никогда не беспокоил. Из-за неожиданного визита неизвестного он начал нервничать, что, в общем-то, не было чем-то особенным, поскольку нервничал он из-за всего. По шкале от одного до десяти, где один — это лёгкая нервозность, а десять — высшая степень нервозности, бледная кожа и горячий пот находились где-то в районе семи.
В дверь снова постучали, на этот раз с явным нетерпением. Пустяк осознал, что таращится в дверь в надежде, что они уйдут, но настойчивость проявилась в третьей очереди стуков. Пустяк подошёл к двери, приоткрыл её и заглянул в щель левым глазом, который не дёргался. Ростом Пустяк был почти шесть футов и поэтому он обрадовался, никого не увидев. Свою ошибку он осознал, когда с высоты ниже пяти футов раздался голос:
— Здравствуй, Пустяк, рад видеть тебя, спустя столько времени.
На покрытом высохшей кровью и листьями лице Румпельштильскина сияла улыбка, а сам он смотрел из-под шляпы волшебника, которая была явно велика для него, и, которую, зная натуру дворфа, он скорее всего украл.
— Может, уже пригласишь внутрь? — спросил дворф.
Румпельштильскин не стал дожидаться приглашения и вломился в покои. Он отметил, что всё вокруг было покрыто пылью, и пахло плесенью, чаем и потаканием собственным слабостям, совсем как на украинской кухне.
Пустяк замер в дверном проёме с открытым ртом.
— Можешь закрыть дверь, Пустяк. И рот.
— Д-д-да, — произнёс Пустяк и закрыл дверь. А затем медленно закрыл и рот. — Ты же с-с-сидел… в Башне.