Штормовое предупреждение
Шрифт:
Племянница тети Розы воззрилась на обсуждаемое лицо, и оное ей улыбнулось. Улыбка у Рико всегда выглядела пугающе, такой она оставалась и теперь, но Марлин к нему давно привыкла. Рядом с Рико у нее был вечный Хэллоуин.
– Ох, а я думал у вас Ковальски штатный доктор Джекилл, – донеслось от двери, и в гостиную бесшумно въехало кресло Блоухола — естественно, с ним самим у пульта. – А тут такая неожиданная смена ролей… что я пропустил?
– О нет, – Шкипер закатил глаза. – Только тебя мне тут не хватало. Так, Рико, за мной. У нас дела. У нас много дел. Очень много. И все они находятся подальше от этого парня. Ковальски, ты за старшего. Следи за
– Следи за мной, – немедленно подхватил Блоухол. – А то мало ли что я натворю!
– Господи, дай мне сил не разрядить в него обойму, – обратился куда-то к потолку командир отряда и вышел вон, преследуемый дисциплинированным подрывником, который вперевалочку затопал следом.
– Вашему кэпу пора нервишки подлечить, – притворно-заботливо вздохнул Блоухол. Марлин поймала себя на том, что не может определиться, смеяться ей или сердиться. Манера говорить у братца Дорис была очень своеобразная, и до последнего оставалось неясным, шутит он или всерьез. Она покосилась было на «оставленного за старшего» Ковальски, но по его лицу традиционно ничего невозможно было прочесть.
– Ну что ты молчишь, будто кто-то умер?
– Если не замолчишь и ты, – отозвался лейтенант, – возможно еще и умрет.
– Четверо спецназовцев убьют одного инвалида? – ужаснулся Блоухол, остановившись возле окна. Потом, не дожидаясь ответа, бросил взгляд во двор и всплеснул руками.
– Они снова разгребают снег! – восхитился он. Ковальски буркнул под нос что-то неразборчивое, и, кажется, на латыни. Отвернулся от окна и устроился в ближайшем же кресле, уткнувшись в блокнот. Но от Блоухола было так просто не отделаться — он вытянул шею, мигнув глазным имплантом.
– Что это ты там строчишь? — подозрительно осведомился он. – Докладную на высочайшее имя о моем недопустимом поведении?
– Мои записи тебя не касаются, ты не находишь? – поглядел на него поверх очков тот. Марлин фыркнула и забралась на диван, подтянув к себе тетушкин журнал по вязанию. В конце концов, не найдется ли там симпатичной модели, которую можно было бы подбросить тете, как новую идею рукоделия…
– Ой, можно подумать, – скривился тем часом Френсис. – Как будто я только о том и мечтаю, как бы увести у тебя из-под носа твое очередное горе-изобретение…
– Вообще-то однажды ты так и сделал, – отозвался скрупулезный собеседник. – Так что я знаю, чего от тебя можно ожидать.
– Ой, а я не знаю! Расскажешь?
– Займись чем-нибудь, а?.. – Ковальски мрачно поджал губы. – Чем-то другим, кроме концерта на чужих нервах.
– Я тебя раздражаю? – искренне изумился Блоухол. – Да брось. Тебя никто не раздражает. Даже Джулиан. Так что не делай плохую мину при хорошей игре. Поболтай со мной: я не кусаюсь, и мне скучно!
– А почему все должны все бросить и развлекать тебя, не подскажешь?
– Не все, а конкретно ты. Потому что тебе велено за мной присматривать, – растолковал ему Блоухол, как несмышленышу. – И мне действительно скучно. Что мне, идти с девочками косички плести или в снегу копаться с твоими сопартийцами?
– Знаешь, мир не создан для одного только твоего увеселения, Френсис, – заметил лейтенант, продолжая глядеть на собеседника поверх спущенных на кончик носа очков. Марлин находила этот жест необъяснимо-забавным. Во-первых, Ковальски тут же начинал напоминать строгую учительницу младших классов. Во-вторых, зачем так вообще делать, если у тебя зрение слабовато? Зачем лишать глаза спасительных стеклянных линз, а потом еще и щуриться близоруко? Совершенно нелогично. И она бы сообщила
– Скажу тебе по секрету, – понизил голос Блоухол, – но именно для этого мир и создан. Для того, чтобы каждому в нем не было скучно. Это коробка Пандоры с тысячью секретов, и чем больше откроешь потайных ящичков, тем больше тайн вселенной тебе перепадет. Для чего еще жить, как не для них?
– Как на счет работы, Френсис-бой?
– Не будь смешным. Кому нравится работать?
– Мне, например.
– У тебя просто нет альтернативы.
– Френсис!.. – внезапно донеслось с кухни. – Френсис, ты занят?
– Веду с твоим поклонником философский диспут! – тут же отозвался тот, возвысив голос.
– Мне нужна твоя помощь! – Дорис, кажется, не очень была обрадована новостью насчет поклонника. – Давай, примени свое техническое высшее образование по назначению!
– Я уже в пути, – ее брат развернул свое кресло к выходу, но вдруг бросил через плечо прощальный взгляд на своего оппонента. – Не волнуйся, – улыбнулся он. – Я не захвачу мир при помощи тостера.
– Посмотрим.
– Не льсти мне.
– Френсис!
– Качусь со всех колес, сестренка!
Марлин проводила его взглядом и снова уткнулась в журнал.
====== Часть 7 ======
Из-за погоды народу на катке было совсем немного – родители не отпускали детей так далеко от дома (целых три квартала, а ведь какой ветер!), и по льду рассекал народ из тех, кто постарше. Солидные личности лет тринадцати старательно нарезали круги и восьмерки, иногда разгоняясь и угрожая кого-нибудь сбить с ног. Но и их было немного – пространства оставалось еще достаточно. Марлин поискала глазами свою любимую деталь всех зимних катков и быстро ее обнаружила – стойку с горячим какао, над которой призывно подмигивала лампочками праздничная гирлянда. Ее болтушки-кузины, куда большие любительницы коньков, нежели она сама, дружно устремились к стойке, накрепко вцепившись в Прапора: одна – в правую руку, а вторая – в левую. Не в добрый час парень упомянул за столом, что умеет делать «либелу», и теперь у него было целых две жаждущих мастер-класса ученицы. Шкипер проводил эту компанию строгим взглядом, как будто говоря: “Я, конечно, суету не одобряю, но девушки и спорт вполне оправдывают подобное поведение”. Марлин про себя назначила его первым кандидатом на то, чтобы пить с ней вместе какао и критиковать молодежь, систематически проезжающую мимо. Ждать таких подвигов от Дорис было бессмысленно – во-первых, она больше пеклась о брате, а во-вторых, критиковала она всегда мягко, стараясь не задеть человека.
Блоухолу, понятное дело, коньки не светили, но он с удовольствием наблюдал за катающимися – его вряд ли угнетало сознание собственной неполноценности. Подумаешь какие-то там коньки, пусть попробуют бластер собрать, он на них посмотрит…
Шкипер тем часом уже успел высказаться в том плане, что мужчина на льду уместен только с клюшкой, а всем прочим пускай занимаются дамы и несознательная детвора, и у него с Блоухолом завязался привычный спор, который тщетно пыталась разнять Дорис. Мимо бортика, окружавшего каток, как раз прокатила троица из Прапора и ее кузин, машущих ей руками: ни дать, ни взять – дети на карусели. Марлин вздохнула. Откровенно говоря, она и сама была бы рада присоединиться, с тем, чтобы ее научили, наконец, этому треклятому коньковому искусству, но она стеснялась. Да и опасалась оставлять Дорис одну против застарелой вражды двух заклятых врагов.