Штрафбат магического мира
Шрифт:
Ируг, посмотрев за действиями новобранца, встал рядом и стал понемногу закрывать раны, с которыми тот закончил работать. А исцелять пришлось много. Оконечные узлы ледяной сети зашли уже очень глубоко, отгородившись от постороннего вмешательства чужой плотью, и приходилось резать, добираясь до маленьких застывших глыб, и тонкой струёй огня топить гибельные узы. К тому же, заметив изменение собственной структуры, кокон ускорил движение, стремясь поскорее выстудить всё тепло жизни из замершего тела. Эта была странная гонка — гонка с призом в человеческую жизнь.
— Двигайся! Лучше рискнуть и умереть, чем умереть, ничем не рискуя! Давай, малыш! Действуй!
Тонкая струйка огня замелькала вдоль белых линий, вперемешку с кровью потекла невесть откуда взявшаяся вода, послышалось шипение, запах горелого мяса, пациент застонал, очнулся, попытался подняться — в него тут же впился десяток рук, лишая малейшей возможности двигаться. Человек закричал — протяжно и громко, криком выгоняя страх и боль, огонёк сверкнул в последний раз, и остатки ледяной паутины распались, растворяясь в горячей крови человека, которую мощно погнало по венам сильное, бьющееся в бешеном ритме сердце.
— Всё, дальше вы сами! — Ладар отшатнулся, и его место тут же занял льер Ируг, из рук которого полился свет…
Парень сам не помнил, как добрался до выбранной им палатки. Перед глазами мелькали тёмные и светлые круги, ноги дрожали, отказываясь нести хозяина — никогда ещё он не магичил так долго. Но стоило ему, откинув брезентовый полог, упасть на холщовое дно нового жилья, как перед глазами мелькнул нож и упёрся в основание шеи. Крепкие руки стиснули запястья, легко пресекая возможные попытки к сопротивлению.
— А вот и наша новая девочка! — Рябой и двое его подручных были счастливы. — Ты, крошка, выбрала уютное местечко! Теперь у тебя не будет отбою от посетителей! Нормальные мужики истосковались без женской ласки, а ты такой молоденький, такой нежненький… И вроде и не трепыхаешься совсем! Значит, понравится. В этом деле главное что? Расслабиться, а ты сейчас и напрячься-то не сможешь! Верно, ребята?
Дождавшись скабрезных насмешек дружков, он принялся обыскивать парня, освобождая от оружия и заодно и от одежды. Ножи один за другим звякали, падая у брезентовой стены палатки.
— Лежи, красавица, лежи. Заодно послушай: здесь люди живут по законам стаи. Если ты слаб — тебя будет иметь любой, кто захочет. Поэтому, чтобы не попадать в подобные положения, никогда не помогай другим! За благодарность в нормальном обществе платят… ну вот как мы сейчас, верно, ребята?
Рябой хотел сказать ещё что-то, но взвыл, хватаясь за кисть: он коснулся тёмного клинка. Чувствуя бессильную ярость хозяина, тот глухо мерцал, весь объятый мраком — и в глубине его что-то двигалось.
— Блин, гадский потрох! Дайте мне кусок кожи потолще: жжёт прямо сквозь ножны!
— На хрен, он выпьет твою жизнь и сквозь кожу! Разрежь перевязь и выкинь эту дрянь подальше!
Ладар, собрав силы, попытался вырваться, но четыре крепких руки надёжно держали ослабевшее тело.
— Все ваши души окажутся в моём клинке! Придурки, я не вечно буду под действием отката!
Рябой заржал, откинув голову.
— Ты ещё не поняла, крошка? Никто тебя в живых оставлять не собирается! Разденем, свяжем поудобней, чтобы не дёргалась, а потом все желающие тебя отымеют… столько, сколько захотят, а мужики у нас голодные! Сколько времени на передовой! А потом — мы на войне да ещё в штрафбате. Тут свои законы!
— Вот именно. — Лезвие тонкого и чуть изогнутого меча легко прорезало прорезиненную ткань, вспоров руку рябому. Тот взвизгнул и торопливо схватился за порез, не помышляя о дальнейшем сопротивлении: с пренебрежением относясь к чужим жизням, он весьма дорожил своей собственной. Второй клинок прорезал ткань в другом месте, и один из громил, взвыв в голос, схватился за причинное место и ринулся бежать, путаясь в порванных штанах. Оставшийся подельник, глянув на поблескивающие в нетерпении ленты стали, припустил следом, бросив своего главаря в одиночестве.
Полог раздвинулся, и в глубь палатки легко проскользнул давешний парнишка в чёрном. Однако Ладар этого уже не видел. Подхватив валяющийся на земле тёмный клинок, он ударил — точно и чётко, целясь в горло застывшему в страхе Рябому, но крепкая рука перехватила его запястье, не давая закончить удар.
— Пошёл вон! — И Рябой, что-то благодарно щебеча, ужом скользнул в начавшие сгущаться сумерки.
— Зачем ты меня остановил? — Ладар, с трудом переводя дыхание, принялся торопливо приводить себя в порядок. Желание убить, нахлынувшее на него, было необычайно сильным и острым и, оставшись неудовлетворённым, пылало в груди, заставляя кровь кипеть.
— Тому есть множество причин. Например, если бы прибил эту мразь, королевское тавро у тебя на плече тут же отправило бы тебя вслед за ним.
— Ну и пусть! Он покушался на мою честь!
В ответ раздался весёлый, беззаботный смех. Солнце ещё не село окончательно, хотя звёзды всё ярче горели на небосводе — на улице было ещё светло, однако в палатке тьма уже выступила из-за углов, торопливо подгребая под себя все предметы. Спаситель укрылся в ней, только голос неторопливо звучал из ниоткуда.
— Ты говоришь, как девка-институтка. Это у них честь сосредоточена между ног. Я спас тебя от унижения — унижения, которое ты бы смыл кровью своих обидчиков. Судя по твоим бешеным глазам, скоро, уже завтра. Это, кстати, просчёт этих урок. Обычно они вначале ломают человека морально, а лишь потом физически. Но в штрафбате каждый день может стать последним, они поторопились и проиграли. Теперь не сунутся.
— Я всё равно это так не оставлю. — Ладар зло закусил губу. — Просто не смогу.