Штрафники не кричали: За Сталина!
Шрифт:
Военному совету 3-го Украинского фронта, в состав которого входил 214-й кавалерийский полк, было приказано к 1 февраля 1945 г. донести о боевой деятельности этой части, после чего решить, возможны ли снятие наказания и повторная выдача полку Боевого Знамени.
Приказ наркома обороны был объявлен тогда всему личному составу Красной Армии. Надо ли говорить, с каким настроем после этого шли в бой кавалеристы-штрафники, чтобы вернуть себе доброе имя.
Обстоятельства дальнейшей боевой жизни проштрафившихся конников восстановил по архивным данным военный историк А. В. Мороз. Он выяснил, что на практике перевод 214-го кавполка в разряд штрафных не вызвал каких-либо наказаний, кроме чисто моральных. Даже наград у личного состава, как это делалось в штрафных батальонах и ротах, никто не
В феврале 1945 г. по ходатайству Военного совета 3-го Украинского фронта полк был выведен из разряда штрафных с правом вновь получить Боевое Знамя. Но было ли оно вручено, в архиве свидетельств нет. В Центральный музей Вооруженных сил, хранящий более 28 тысяч знамен расформированных частей, знамя (второе) 214-го кавполка тоже не поступало. Сам полк был расформирован в сентябре 1945 г. [38] .
Глава 2
Считает враг — морально мы слабы
38
Красная Звезда. 2009. 16 сентября.
Личный состав штрафных батальонов и рог подразделялся на постоянный (командный, политический и начальствующий состав) и переменный (собственно штрафники).
Кадровые военнослужащие были безоговорочно чисты перед законом (уже поэтому штрафник Твердохлебов не мог командовать батальоном). Более того, они подбирались, как потребовал нарком обороны, из числа волевых и наиболее отличившихся в боях командиров и политработников. В соответствии с Положениями о штрафных батальонах и штрафных ротах командиры и военные комиссары штрафбатов назначались на должности военным советом фронта, командиры и комиссары штрафрот — Военным советом армии.
Никогда командирами штрафных частей не назначались штрафники! Это уже не блеф, а безответственное вранье. Командир штрафного батальона, как правило, подполковник, и командиры его рот — кадровые офицеры, а не штрафники.
Командир и комиссар батальона пользовались по отношению к штрафникам дисциплинарной властью командира и военного комиссара дивизии, их заместители — властью командира и комиссара полка, командиры и военкомы рот — властью командира и комиссара батальона, а командиры и политруки взводов — властью командиров и политруков рот. Командир и военный комиссар отдельной армейской штрафной роты пользовались по отношению к штрафникам дисциплинарной властью командира и комиссара полка, их заместители — властью командира и комиссара батальона, а командиры и политруки взводов — властью командиров и политруков рот.
Командно-начальствующий состав для штрафных частей специально не готовили. И выходцы из органов НКВД в нем были скорее исключением, чем правилом.
Мне задача: пока батальон в пути, выбрать лучших командиров рот и взводов, а также сержантский состав из полков дивизии (в которой до этого воевал М. И. Сукнев. — Ю. Р.). Старший адъютант батальона — старший лейтенант Николай Лобанов, заместитель по части строевой и боевой — капитал Кукин, комиссар, то есть замполит — майор Федор Калачев. Командиры рот: 1-й — капитан Шатурный Николай Николаевич, сибиряк из Томска; 2-й — старший лейтенант Крестьянинов; 3-й — старшин лейтенант Петрик Иван Федорович и пулеметной — отважный Александр Жадан.
Командиром взвода 121-й ОШР 40-й армии я был направлен из офицерского резерва армии, куда, в свою очередь, попал после госпиталя. Роту догнал прямо на марше к линии фронта. Представился ротному.
— Где воевал? — поинтересовался он.
— Карельский, Сталинградский, Донской фронты, — перечислил я.
— Значит, обстрелянный?
— И обстрелянный, и раненый.
— Все ясно. Принимай первый взвод…
Канонада гремит все ближе, вроде надвигается на нас. Чувствую, что скоро в бой, а я совершенно не знаком со своим, причем необычным, подразделением. Люди ведь идут не просто воевать, а искупать вину перед Родиной.
Перешел в голову колонны и как можно громче объявил:
— Товарищи! Я — ваш взводный. Слушай мою команду!..
На фронте я с сентября 1941 г. К концу Московской битвы стал начальником штаба стрелкового батальона. Ранили. Из госпиталя попал на курсы командного состава Западного фронта в Подольск. А оттуда по распоряжению Военного совета фронта был назначен помощником начальника штаба 16-го ОШБ по оперативной работе и воевал в его составе До марта 1945 г.
Знаю, что в постоянный состав в основном попадали боевые, опытные офицеры. Например, еще одним ОШБ на Западном, затем 3-м Белорусском фронте командовал полковник Ефимов Яков Иванович, бывший начальник политотдела 29-й гвардейской стрелковой дивизии. У нас тоже были сплошь прошедшие бои командиры.
Я командовал ротой в учебном батальоне, когда меня вызвали к командующему 13-й армией генералу Н. П. Пухову. Было это в ноябре 1942 г. Когда командующий сказал, что я назначаюсь командиром ОШР, у меня невольно вырвалось: «В чем я провинился?» (о штрафротах мы уже слышали раньше). Генерал ответил: «Если бы вы провинились, вас не командиром назначили, а послали бы рядовым». Потом начал говорить, что я, мол, вторую войну размениваю (мне довелось участвовать в 1939 г. в боях на Халхин-Голе), недавно закончил училище и что я — коммунист.
Шел сорок третий год. К тому времени я окончил Кемеровское пехотное училище, и нас отправили в резерв 47-й армии. Горячие мы были, и всем хотелось на передовую — чувствовали, что война подходит к концу. В резерв армии приехал капитан Князев, командир штрафной роты, и сказал, что ему срочно нужны четыре добровольца. Я, как и многие другие молодые офицеры, тогда ничего об этом не слышал. Он рассказал, чем нам придется заниматься и с каким контингентом работать. Задачи определил так: прорыв обороны, разведка боем, вылазки ночью за «языками». Я как настоящий комсомолец рвался на фронт и особенно не задумывался, куда именно попаду. Просто махнул рукой и согласился.
В штрафную роту я попросился сам. При очередной переформировке я оказался в офицерском резерве 51-й армии. В армейском тылу я был впервые. Поразило огромное количество праздных офицеров всех рангов, с деловым видом сновавших с папками и без. Неужели для них всех есть здесь работа?
Чем ближе к передовой, тем меньше народа. Сначала тыловые, хозяйственные и специальные подразделения, медсанбаты, артиллерия покрупнее, а потом помельче, ближе к передовой минометчики, подойдешь к переднему краю — охватывает сиротливое чувство, куда все подевались? На войне, как и в жизни, каждый знает, чего он не должен делать… Скучно. Ни я никого не знаю, ни меня никто. К концу недели услышал, что погиб заместитель командира армейской штрафной роты. И я пошел в управление кадров…
Рисковал я немногим. Сыну «врага народа», кроме стрелкового батальона, ничего не светило.
Случалось так, что, узнав, какой он — горький хлеб штрафника, заслужившие прощение военнослужащие не желали расставаться с боевыми товарищами и с согласия командования переходили в постоянный состав штрафных частей. Это был один из важных источников пополнения постоянного состава штрафных частей в его нижнем звене.