Штуцер и тесак
Шрифт:
– Я еще мужиков подыму, – пообещал Егор. – Пусть берут вилы и ослопы [53] .
– А пойдут? – засомневался Спешнев.
– Микитку им покажу, – сказал Егор. – Схожу за мальцом и вынесу его к усадьбе. Пусть глянут, чего их детей ждет. Пойдут, ваше благородие, не сумлевайтесь.
– Только в поле со своими ослопами не лезьте, – посоветовал я. – Поляки вырубят, как капусту.
– Не боись, лекарь! – хмыкнул отставной унтер. – Понятие имеем. Не менее твоего воевал, как бы не более.
53
Ослоп –
Он напялил колпак на голову, взял фузею и вышел.
– А я заряды подготовлю, – сказал Ефим и заковылял следом.
– Ну, что, Платон Сергеевич, – вздохнул Спешнев. – Угодили мы с вами, как кур в ощип. Отдохнули, значит, лошадьми и провиантом разжились. Эх!..
Я взял со стола трубку – их, как и шкатулку с табаком забыли унести, набил чашку и раскурил от снятой с канделябра свечи. Ядреный табачный дым продрал горло и привел скачущие мысли в порядок. Курение гадость, конечно, но иногда помогает.
– Ничего, Семен Павлович! – сказал, вернув свечку на место. – Прорвемся!
С опушки усадьба выглядела покинутой: ворота закрыты, вокруг ни души – ни людей, ни животных. Маре приходилось бывать в гостях у местных помещиков – поляки принимали их радушно, и он помнил, что в усадьбах еще затемно начинается суета: бегают слуги, бредут мимо поместья выгоняемые на пастбища коровы, женщины несут воду на коромыслах, а из труб поварни тянется к небу дым. Здесь же ничего подобного не наблюдалось.
– Странно, – сказал он, складывая подзорную трубу. – Как будто все вымерли. Не нравится мне это. Как бы не засада.
– Просто русские еще спят, – улыбнулся капитан. – Ленивые скоты. Сейчас мы устроим им побудку.
Он повернулся к застывшей на опушке роте и указал рукой на усадьбу.
– Напшуд [54] !
Строй всадников сорвался с места. Набирая скорость, рота помчалась по лугу, оставляя росной траве темный след. Когда последний всадник проскакал мимо, Маре дал шенкеля своему жеребцу и зарысил следом. Ему нет нужды присутствовать в первых рядах, пусть шеволежеры геройствуют – им за это награда обещана.
54
Вперед! (польск.)
Расстояние от опушки до усадьбы рота преодолела в считанные минуты. Первые всадники подскакали к воротам и попытались запрыгнуть во двор, встав на седлах. В тот же миг створки окон второго этажа дома разлетелись в стороны, и из темных проемов наружу высунулись стволы с блеснувшими в утренних лучах солнца штыками.
– Засада! – закричал Маре, но его не услышали. Затрещали выстрелы, дом окутал пороховой дым. Смельчаки, пытавшиеся заскочить во двор, упали на землю. И не только они. Рядом выпали из седел еще несколько шеволежеров.
Капитан что-то прокричал, махая руками, и поляки стали спешно покидать седла. Коноводы, подхватив поводья лошадей, под прикрытием ограды увели их к видневшимся в стороне строениям. Все это шеволежеры проделали в считанные минуты – чувствовалась выучка. Подумав, Маре тоже спешился и, ведя жеребца на поводу, подошел ближе. Капитана он нашел неподалеку от ворот – тот отдавал распоряжения своим лейтенантам.
– Вы были правы, полковник, – сказал он, увидев Маре, – нас ждали или увидели своевременно. Я потерял пятерых. Ничего! – он скрипнул зубами. – Русские за это заплатят. Кишки вытащим!
– Что намерены делать? – спросил Маре.
– Сейчас карабинеры дадут залп по окнам, – он указал на шеволежеров, которые заколачивали в стволы пули с помощью шомполов и молотков. – Пока русские придут в себя, мои люди запрыгнут во двор и откроют ворота. Мы ворвемся внутрь и довершим дело.
– А если там все егеря?
– Мои люди заглянули за ограду со всех сторон. Во дворе никого. Будь русские здесь, то стояли бы шеренгами. Это обычная тактика пехоты – отбиваться от кавалерии в плотном строю. Поэтому я приказал увести лошадей – здесь с ними не развернуться. С десятком солдат мы справимся быстро, а потом повеселимся – здесь и деревне, – капитан ощерился. – Стребуем долг.
Со второго этажа дома вновь ударили ружья, над головами офицеров свистнули пули. Неподалеку вскрикнул и упал на траву шеволежер с карабином.
– Отойдите в сторону, господин полковник! – сказал капитан. – Не хватало, чтобы вас подстрелили. Я хочу получить обещанную награду, без вас ее не дадут. Мы начинаем.
Он прокричал команду. С десяток шеволежеров отбежали от ограды, вскинули карабины и выстрелили по окнам второго этажа. Тем временем двое других, подсаженные товарищами, перелезли через ворота и спрыгнули во двор. Спустя мгновение тяжелые створки поползли в стороны, открывая проход во двор.
– Вот и все! – оскалился капитан и выхватил из ножен саблю. – Напшуд!
Шеволежеры, заревев, толпой устремились в ворота. Капитан побежал следом. Маре запрыгнул в седло – русским стрелкам сейчас не до него. Сейчас поляки выломают двери в дом – в руках передовых шеволежеров он разглядел саперные тесаки – и закончат дело. «Толковый у них командир, – подумал Маре. – Надо будет отметить в рапорте…»
Додумать он не успел – во дворе выпалила пушка. Завизжала, пролетев мимо картечь. Маре не успел прийти в себя, как грохнуло второе орудие. Из открытых ворот выполз дым, на короткое время закрыв происходящее во дворе. «Откуда у русских пушки? – изумился Маре, привставая на седлах. – Шеволежеры не докладывали».
Набежавший ветерок снес пелену дыма, и открывшаяся взгляду картина ужаснула полковника. Все видимое пространство от ворот во двор было завалено телами. Некоторые из них шевелились, другие лежали недвижимо. Наконец, показались живые шеволежеры – они бежали обратно, спотыкаясь о тела товарищей, падали и снова вставали. Среди них метался капитан. Размахивая саблей, он пытался остановить подчиненных. В этот миг во дворе грохнул ружейный залп, следом – второй. Эти залпы оказались не такими жидкими, как со второго этажа – прозвучали мощно и слитно. Ударили десятки ружей. Выронив саблю, рухнул капитан шеволежеров, рядом упали и другие кавалеристы. Уцелевшие выбежали наружу. Со двора раздалось яростное «А-а-!», из ворот стали выскакивать егеря. Догоняя непривычных к бегу шеволежеров, которым вдобавок мешали путающиеся в ногах ножны, они кололи их в спины штыками. Самые прыткие из поляков, тем не менее, уже приближались к строениям, за которые коноводы успели увести лошадей. Сейчас они прыгнут в седла и покажут русским, кто царь на бранном поле.