Штурм базы
Шрифт:
– Что это вы такое говорите, майор? – забеспокоился Саскел.
– Вам дико это слышать? Понимаю, – Дройц тяжело вздохнул. – У нас имеется информация, что кто-то бомбил территорию самоопределения – как раз напротив вашей зоны ответственности.
– Там что же, и улики есть?
– Есть, – утвердительно кивнул майор. – Несколько воронок, куски бомбовых стабилизаторов. И потом – распечатки Военно-космических сил, где зарегистрирована метка сопровождаемой спутником бомбы. Улик достаточно.
89
Больше ни с кем из офицеров базы майор
Майор все понял, но не расстроился. В том и заключалась суть его метода – под суд можно было подвести любого, независимо от его виновности.
Вместе с тем доводить дела до судебного разбирательства приходилось нечасто. Достаточно было найти повод, чтобы отозвать неугодного офицера. По окончании расследования неугодного перенаправляли в другой гарнизон, туда, где его дурацкий патриотизм не мешал генералам из штаба округа делать свой маленький бизнес. А там, где результаты боев были уже оплачены, появлялся управляемый человек.
Иногда, правда, случались проколы. В одном из гарнизонов строптивый командир был заменен покладистым и очень быстро отдал под контроль мятежников все, что было возможно. Потом его нашли в собственном кабинете, обезглавленного взрывом ручной гранаты, и все офицеры гарнизона, как один, заявили, что командир помышлял о самоубийстве.
Весь следующий день, до самого вечера, майор шлялся по территории базы и время от времени заводил с офицерами ничего не значащие разговоры. Он знал, что своим бездействием давит на полковника Соккера, которому, без сомнения, докладывали о каждом шаге незваного гостя.
Иногда Дройц заводил разговор о наркотиках, в других случаях интересовался случаями сексуальной эксплуатации девушек-туземок или даже намекал, что с удовольствием купит припрятанные с прежних времен боеприпасы с нанофабрикатами.
Посчитав, что провел день с пользой, вечером майор Дройц отправился к начальнику базы.
– Ну и как вам у нас? – спросил тот, предложив гостю присесть. – Не слишком ли жарко? Может, что-то мешает работать? Я поинтересовался, какие документы вы затребовали, и с удивлением узнал, что вы не проверили ни одной бумажки. Почему так?
– Потому, господин полковник, что все материалы у меня уже есть. Работа экспертов и следователей давно сделана, и все это – тут, – майор похлопал по папке, которую принес с собой.
– Надо полагать, вы мне все это покажете?
– Конечно.
Майор открыл папку и начал выкладывать обличающие документы – фотографии огромных, затянутых водой воронок, искореженных осколков бомб, фотоматериалы, сделанные из космоса, – с белесыми пятнышками взрывов на земле и с точным временем фиксации событий. Пачка заключений, написанных различными экспертами, легла поверх всех этих снимков.
– Ну и какой вывод я должен сделать, если найду время прочитать все это? – спросил полковник, понимая, что бумажки эти – подлог.
– Вы, господин полковник, отдавали приказ о бомбардировке территории национального самоопределения и тем самым нарушали закон, строжайше
– Но ведь это ложь, майор… Ничего этого, – Соккер кивнул на груду бумаг, – ничего этого не было.
– Ложь, – легко согласился майор. – Как ложь и то, что вы не наносили бомбового удара по пристани на территории национального самоопределения. Вы все сделали хитро: бомба упала в реку – пойди поищи, где там осколки, а о воронке и говорить нечего. Концы, как говорится, в воду. А между тем доказательства перед вами – вы били по реке, но попали по суше, что и зафиксировано документами.
– Между моей и вашей позицией, майор, существует большая разница. Мы нанесли удар по тем, кто совершает на государственную территорию ежедневные набеги. По тем, кто взорвал Четвертый опорный пункт, уничтожив почти весь его гарнизон. А вы со своими липовыми документами наносите удар по нам, майор. По солдатам моей базы!.. Прислушайтесь к своей совести, если она у вас есть!
– Я не могу полагаться на свою совесть, господин полковник, – сухо произнес Дройц. – Я опираюсь только на закон. Мне не раз приходилось выслушивать самые искренние оправдания, однако во что бы превратилась воинская дисциплина, если бы мы слушали объяснения каждого проштрафившегося солдата. Вы нарушили закон, и вы должны за это ответить.
– Вы угрожаете мне?
– Нет. Я даже могу дать вам хороший совет…
– Какой же?
– Уезжайте отсюда, – с иной, дружеской интонацией произнес Дройц. – Напишите рапорт, что устали. Сошлитесь на ужасный климат – он здесь действительно дерьмовый. Пожалуйтесь на расстройство нервов, на язву желудка или геморрой. Обещаю вам, что ваш рапорт будет рассмотрен в самые кратчайшие сроки и вы поедете в санаторий у моря, где проведете месяц-другой, а затем, отдохнувший, полный сил, получите направление на новое место службы, и нельзя исключать, дорогой полковник, что это будет повышение.
Про повышение майор придумал сам, однако его метод не был чем-то неизменным и требовал творческого развития.
– Зачем вам это? – спросил Соккер, играя недоумение. – Новый человек на моем месте будет долго привыкать. Входить в курс дела.
– Это уже не ваши проблемы, полковник. Сейчас лучше подумать о том, как принятое вами решение может изменить вашу дальнейшую жизнь. Либо безоблачное будущее, либо – суд.
Полковник задумался. Он не ожидал, что ему предложат предательство так открыто.
– Я могу подумать?
– Конечно. Весь завтрашний день в вашем распоряжении и даже ночь, но послезавтра утром я улетаю, и мне должно быть известно о вашем решении.
90
Ночью прибыли два транспортных «Си-309», принадлежавших компании «Траст Хакамада». Ее владельцы в принципе были против насилия, однако не упускали случая заработать на убийствах.
Распахнулись просторные, словно футбольные поля, грузовые отсеки, и оттуда, с помощью лебедок, начали осторожно выгружать фюзеляжи летательных аппаратов. Их крылья перевозились отдельно. Они были такими большими, что едва разместились на всей длине отсеков.