Штурм базы
Шрифт:
Джим и Тони огляделись. На изрядно помятой полянке лежали четыре тела – трое мертвых и один раненый. Все это были чужаки – свои оставались на ногах.
Ли Чиккер зажимал рукой неглубокую рану в правом боку – его спас автоматный магазин, который, прорвав кармашек разгрузки, висел слишком низко. Смертельный удар, направленный в печень, пришелся на него, и теперь Ли Чиккер с глуповатой улыбкой смотрел на изуродованный ножом магазин.
– Я его не брошу. Я его с собой возьму, слышь, сержант?
– Тайлер, перевяжи
– Сейчас, – кивнул Тони и засуетился, вынимая свой индивидуальный пакет. Он и сам был ранен – весь его правый рукав пропитался кровью, однако Тони этого, казалось, не замечал.
– Ли, потом ты его тоже перевяжи! – напомнил Шульц, осматривая голову Верди. Тот в самом начале схватки получил по ней прикладом, однако не оставил Шульца одного против двоих, продолжая бороться на земле, хватая врагов за ноги и кусая их под колено.
Никому из разведчиков не удалось выйти чисто – лица у всех были, как после хорошей уличной драки. Пока шла перевязка, Госкойн и Краузе караулили с автоматами наготове, чтобы не упустить момент, если враг надумает вернуться.
Джим чувствовал себя, в общем-то, нормально, только у него было ощущение, что правая сторона головы, куда пришелся удар ботинком, становится все больше и больше. И правое ухо тоже слышало, будто через вату.
Дотронувшись до правой скулы, Джим поморщился – там была сплошная ссадина, горевшая словно ожог.
– Вот сволочь, убил бы гада… – выругался он, но тут его взгляд упал на оплывающий кровью труп. Вспомнив, как резал врага, Джим судорожно сглотнул и почувствовал сильное головокружение. Пришлось сделать дыхательные упражнения – так учил его Шульц.
Рихман подошел к раненому наемнику и склонился над ним, оценивая его состояние. Затем сдернул с него капюшон и, покачав головой, произнес:
– Как будто мне знакома твоя морда… Ты слышишь меня?
Раненый едва заметно кивнул и грустно улыбнулся.
– Ты неделю служил… у меня во взводе… Рихман…
– Точно!.. Лейтенант Хэкман!
– Капитан…
– Как же тебя занесло сюда, капитан? Мы ведь здесь только мятежников привыкли вылавливать. Может, ты где-то сбился с курса?
– Может, и сбился…
– А Саскела помнишь?
– Эдди Саскела?
– Да, Эдди Саскела. Теперь он командир разведвзвода.
– Одни… земляки кругом. Мир тесен…
– А если бы ты знал, что тут земляки, не пошел бы сюда?
– Не знаю… что сказать…
Хэкман вздохнул и закашлялся. На его губах проступила кровь. Рукой он зажимал на животе ножевую рану.
Рихман вызвал по рации Саскела.
– Сэр, тут такое дело – лейтенанта Хэкмана помните?
– Ты что, с ним встретился?
– Да, говорит, дослужился до капитана. Теперь у него ножевая рана и он подыхает.
Услышав это презрительное «подыхает», Хэкман усмехнулся.
– Что с
– Больше пленных нет?
– Нет, только трупы. Трое здесь, и еще под минами человека два-три остались.
– Как у нас?
– Обошлось.
– Что думаешь делать?
– Они сюда вернутся, как только мы уйдем, вы же знаете, не в их привычках оставлять трупы неубранными. Может, оставить им пару сюрпризов?
– Не нужно. Они на такой трюк не попадутся – не те люди.
– Не те, – согласился сержант.
– Вот что, Рихман, сообщи Хэкману о результатах ночной атаки.
– А зачем?
– Это необходимо, поверь мне. Потом оставьте его и уходите – думаю, его подберут. Какие у него шансы?
– Рана – сквозняк, но кишки вроде целые.
– Значит, вытянет.
Поговорив с командиром, Рихман убрал рацию и снова склонился над раненым.
– Только что говорил с Саскелом.
– Как он?
– Да по-разному. Работы много, ты же видишь.
– Вижу… Хорошая у вас команда…
– Хорошая. Саскел приказал оставить тебя здесь, чтобы подобрали, мы знаем, что твои вернутся. Если выживешь, передай хозяевам, что весь ваш десант уничтожен – до последнего человечка. Мы потеряли девятнадцать солдат-строевиков. Учитывая, что десант высаживался ночью и имел на руках все козыри, это полный провал. Саскел считает, что ты здесь именно для того, чтобы поддержать десант или хотя бы собрать о нем информацию. Теперь информация у тебя есть. И еще пожелание от меня, Хэкман, не суйся больше в наши леса. Эта амнистия для тебя последняя. Все, теперь уходим! – приказал Рихман своим солдатам, и скоро на вытоптанной площадке никого не осталось.
98
Майор Вагнер, словно замороженный, смотрел на телефон, и в его голове крутилось одно только слово: «Провал… Провал… Провал».
Полный провал. С этим трудно было смириться, ведь план казался выверенным до самых незначительных деталей и базировался на точнейших разведданных. И вот на тебе. Пятьдесят один человек, парашютисты, за спинами которых были не единицы – десятки операций, все они погибли.
Конечно, действовать на ограниченной территории базы – это не то, что драться в лесу или в горах, где остается возможность маневра.
Что же случилось? Может, была утечка информации и десант ждали? Но откуда утечка? От кого? Дюрекс? Может быть. Ему такой исход дела был на руку. Он хотел избавиться от майора, чтобы… чтобы… Тут Вагнер забуксовал. Как ни старался он придумать для Дюрекса мотив к предательству – его не находилось.
Вагнер вспомнил лейтенанта Грегори – он руководил группой парашютистов, молодой и энергичный. Ознакомившись с планом операции, он сказал, что это просто прогулка.
– Перебить их сонных будет нетрудно, сэр. Даже как-то неловко.