Штурм вулкана
Шрифт:
— Ты-то чего поднялся так рано? — спросил Белов Степаныча.
— Как чего, — ответил тот, — за руль. Поедем в фонд «Реставрация».
— Нет, мне такой сонный водитель ни к чему, — ответил Саша, — иди спи до обеда, а я пока на такси съезжу, а потом тебе позвоню.
— Справишься сам? — спросил Степаныч, который и правда чувствовал себя, как сомнамбула.
Белов сказал, что справится и в одиночку, и тогда Степаныч ушел досыпать, и тут диктор новостей по телевизору произнес фразу: «Беспорядки в городе Красносибирске», которая заставила Сашу выскочить из ванной.
— Простые люди, матери и отцы наркоманов, затянутых в сети наркозависимости; местным наркобароном, — красиво говорила корреспондентка, — братья и сестры, умирающих от уколов людей вышли на улицы и стали громить особняк цыганской мафий, крепко обосновавшейся в Красносибирске. Спросим же у них, что заставило их выйти на улицы и взять в руки оружие.
Камера скользнула вбок, и на экране появились Дуба и Герман. Они, видимо, олицетворяли тех самых «братьев и сестер, отцов и матерей красносибирских наркоманов».
— Доколе? — воскликнул Дуба, потрясая бейсбольной битой. — По городу не пройти, везде шприцы валяются!
— Народ голодает, а они жируют! — добавил Герман, кивнув на громимый особняк.
На этом сюжет закончился. Белов раздосадовано покачал головой. Не дождались его Семен и Басовитый, решили действовать сами. Хотели показать Саше, что они и сами могут проблемы решать? Хорошо, что нашли общий язык. Только чем этот погром закончился? Надо позвонить в Красносибирск, узнать.
Александр быстро оделся, наскоро перекусил, вышел из подъезда и кинул взгляд па новую машину Степаныча. Она спокойно стояла на своем месте справа от подъезда. Было еще прохладно, Саша поднял воротник куртки и, чтобы срезать путь, пошел налево вдоль окон за низкорослыми кустиками по направлению к трассе, чтобы остановить такси.
Иван с юрким Тимохой перелезли через забор охраняемой дачи, расположенной в престижном районе Подмосковья, и оказались за большой оранжереей. Вокруг было темно, хоть глаз коли, приближалась полночь. По верху забора тянулась колючая проволока, но в том месте, где перелезли Тимоха и Иван, она была незаметно перекушена. Взрослый человек тут бы не пролез, а для пацана этой дырки было достаточно. Иван и Тимоха спрятались за стенкой оранжереи, чтобы отдышаться.
— Это я специально лаз сделал, чтобы с дачи убегать, — пояснил Иван, — меня мать оставит наверху в комнате на скрипке играть, а я пару пассажей на магнитофон запишу и включаю. Пленку специально короткую сделал, чтобы она туда-сюда ездила, воспроизводилась. Мать думает, я играю, а я через забор и в футбол.
— И что, она не догадывалась? — спросил Тимоха.
— Догадывалась, конечно, но я за эт время уже успевал сбежать, — ответа Иван.
— У вас тут охрана? — спросил Тимоха.
— Еще какая, — ответил Иван, — камеры везде понаставлены. Но ты не дрейфь, я знаю, где они стоят.
— Я не дрейфлю, — ответил Тимоха, выглянул из-за оранжереи и сказал: — Ни фига себе, ты тут жил! Настоящий новый русский. Денег, небось, у родителей немерено.
— Не в деньгах счастье, — мудро заметил Иван.
— А в чем же? — грустно спросил Тимоха, вспоминая, как мать перешивала ему рубахи из старых, отцовских, как грустно считала в ладони последние копейки на буханку хлеба, как летом не давала надевать обувь — целее будет.
Но Иван на его вопрос не ответил, дернул Тимоху за рукав, чтобы тот носа не высовывал. Потом вытащил одно из стекол в оранжерее и нырнул туда. Тимоха полез вслед за ним. Внутри было светло — лампочки включены, поэтому приходилось передвигаться по полу ползком. Иван дополз до стоящего особняком высокого южноамериканского кактуса в большой кадке и присел около него. Тимоха уселся рядом.
— Прости, друг, — сказал Иван и перевернул кадку.
Кактус вместе с землей вывалился на пол. Иван сунул в кадку руку, покопался там и вытащил что-то тяжелое, завернутое в грязную, промасленную тряпку.
— На месте, — сказал Иван, пряча это «что-то» за пазуху, — уходим быстро.
Только собрались ползти обратно, как входная, дверь в оранжерее стукнула и послышались тяжелые шаги. Это вошел охранник, почуяв неладное. Иван прибавил ходу, чтобы скорее юркнуть в дырку, Тимоха поспешил за ним и второпях задел ногой полку. Горшок с цветами пошатнулся и с грохотом свалился на пол.
— Кто здесь? — крикнул охранник.
Иван явственно представил, как он выхватил из кобуры пистолет.
— Бежим! — крикнул он Тимохе и сам рванул вперед.
Оказавшись у дырки, он первым подтолкнул Тимоху к выходу. Если его поймают, это не страшно, это все-таки его дом, а если поймают Тимоху, то ему не поздоровится. Беспризорник юркнул в отверстие, и в эту секунду ворвался охранник с пистолетом наголо. Увидев не грабителей, а Ивана, он растерялся и остановился как вкопанный.
— Здрасте, дядя Юра! — приветливо сказал Ваня, медленно передвигаясь поближе к дырке.
— Здравствуй, — удивленно кивнул тот, — а ты разве не?..
— Не, дядя Юра, не, — ответил Иван, повернулся и нырнул в отверстие, где его уже ждал Тимоха.
Охранник кинулся за ним, пытаясь поймать. С ходу влетел головой в стекло и разбил его, порезав себе лицо. А Иван и Тимоха в это время уже перемахнули через забор и бежали по негустому лесочку в сторону железнодорожных путей, где их ждали Лоцман и Ботаник.
На месте они были минут через двадцать. Лоцман и Ботаник уже нервничали, ожидая их. Запыхавшиеся Тимоха и Иван появились в будке путейца, где был устроен штаб операции, и с ходу рухнули на пол, не чувствуя ног. Кирпичная будка путейца, похожая на большую собачью конуру, давно пустовала, стекол в окнах не было, отсутствовали и двери. В этом домике Иван частенько устраивал штаб, играя в войнушку с соседскими пацанами, когда убегал от мамки и от занятий скрипкой.