Штурм вулкана
Шрифт:
Шаман не любил упоминания о шестерочном периоде своей жизни. Если бы кто-то из своих сказал ему такое, он сразу же заточкой в сердце заткнул бы ему пасть, но на Шмидта он даже гавкнуть не посмел, потому что воровским своим чутьем понял, что перегнул палку, перепонтовался. Оттого он лишь злобно заскрипел металлическими зубами и сжал кулаки. Но промолчал.
— Тут на твоей территории парнишка мой набедокурил, — перешел к делу Александр Белов, — говорят, подстрелил кого-то. Надеюсь, не насмерть?
— Не кого-то, а братана моего, — скривился в злобной
— Давай договоримся, — предложил Белов, — я тебе денег дам на лечение кореша и за моральный ущерб. А ты, в свою очередь, парнишку моего трогать не будешь. И если поймают все-таки его твои орлы, то ты мне его в целости и невредимости доставишь. Как ты на это смотришь?
Шаман выдержал паузу, зло усмехнулся и истерично заорал:
— Если твоего пацаненка мои орлы поймают, то до смерти: заклюют. Понял? Это моя территория, и я тут устанавливаю порядки! И за этот беспредел твой пацан ответит по полной программе!
— Ты чего, Шаман, — спокойно спросил Белов, — Иван же еще ребенок, сам не ведает, что творит. Ты чего, с детьми воевать собрался?
Шаман не знал, что ему на это ответить, но правду сказать он не мог.
А правда заключалась в том, что к нему сегодня, за пару часов до появления Шмидта с Беловым, приходили неприметные люди. Они сообщили, что пришли с просьбой от высокого московского чиновника, имени которого не назвали, но зато передали Шаману поклон от известного московского «пахана», слово которого для него было незыблемым законом. А просьба сводилась к тому, чтобы Шаман любыми способами пытался удержать в столице Белова.
— Лучшим вариантом, — сказали эти люди, — было бы поймать Белова-младше-го с его разбойной компанией и посадить под замок. Одновременно пустить слух среди привокзальной публики, что, мол, видели Ивана то там, то сям. Пусть Белов-старший носится по Москве, ищет своего сыночка и других забот пока не знает.
Но даже если не удастся Ивана поймать, то все равно, сказали люди, Шаман должен показать, что настроен решительно — намерен мальчишку убить! Тогда Белов точно никуда из Москвы не уедет, пока сына не найдет.
Шаман испугался поначалу, ведь противостоять придется не каким-то гопникам с рынка, а серьезным ребятам — Шмидту и Белому, для которых Шаман вша блошиная. Но визитёры намекнули, что за ними стоят тоже не профессора консерватории, а люди в России не последние. Так что если в сложившейся ситуации Шаман поведет себя правильно, то о его «шестерочной» юности никто никогда больше не вспомнит, а это значило для Шамана гораздо больше, чем деньги, которые ему предлагал Белов.
Кабан прилетел в Красносибирск по чужому паспорту и даже ехал в город не на такси, а на автобусе. Стараясь соблюдать конспирацию, одет он был, как простой рабочий с завода в тряпки, купленные на Черкизовском рынке. Ему было некомфортно в автобусе — его все толкали, а одна старушка даже выговорила ему, что он разожрал морду, как кабан, убивать, мол, таких надо. Кабан даже испугался поначалу, что она его узнала и ему не удастся явиться в город инкогнито. Но потом понял, что это есть суть общения автобусных пассажиров между собой.
Он приехал в Красносибирск всего на одни сутки, на завтра у него был обратный билет на самолет. Ему нужно было встретиться с Зориным, который пребывал тут с визитом, встретиться с глазу на глаз, обсудить его предложение и разведать обстановку для последующего проведения операции, сулящей ему депутатское кресло и карман, набитый евро-американскими купюрами. Спешка, с которой Зорин вызвал его в Красносибирск, говорила о том, что Виктору Петровичу не терпится покончить с той самой «крупной рыбешкой», о которой он? говорил с Кабаном по телефону. Кроме того, как выяснилось, Зорин после визита в Красносибирск сразу же улетал куда-то в Европу для каких-то правительственных переговоров, а из Европы, даже не заезжая в Москву, обратно в Красносибирск на празднование юбилея комбината, которое должно было состояться меньше, чем через две недели.
— Две недели на подготовку такого серьезного дела? — изумился Кабан, когда Зорин во время тайной встречи ночью в одной из местных бань сказал ему о готовящемся празднике на городском стадионе.
— А что тут сложного? — нахмурился Зорин. — Нужен хороший снайпер, который во время выступления Рыкова на стадионе с башни освещения метко засадит ему пулю в лоб, а потом смешается с толпой! Народу на стадионе будет пять-шесть тысяч, а то и больше, все будут пьяные, затеряться киллеру проще простого.
— Да-а, а охрана, — усомнился Кабан, — такие мероприятия всегда хорошо охраняются!
— У милиции и без этого будет дел, — уверенно махнул рукой Зорин, — народ перепьется, начнутся драки, беспорядки. В такой обстановке залезть на башню освещения, достать винтовку, выстрелить и незаметно уйти — проще простого!
— А нельзя этого Рыкова как-то по-тихому убрать, — предложил Кабан, — в подъезде дома, например, или из автомата расстрелять в машине?
— Зорин разозлился — желваки на его, скулах заходили ходуном.
— В подъезде ты к нему не подберешься, — прошипел он, — тут твой друг Белов такую охрану наладил, что будь здоров!
— Он мне не друг, вставил Кабан, но Виктор Петрович не. обратил на это внимания.
— И устранить Рыкова нам нужно показательно, принародно, чтобы можно было списать это убийство на Белова, — пояснил детали Зорин, — мол, криминальный авторитет втерся в доверие к Рыкову и, борясь за прибыль, устранил его.
— А поверят? — с сомнением спросил Кабан.
— Пока суть да дело, наш человек сядет в кресло генерального и мы пустим такой слух, — объяснил Зорин. — Газета местная «Красносибирский вестник» будет в наших руках, а народ печатному слову верит. Вот тогда Белову несдобровать. Все приходится тебе разжевывать, прямо как младенцу. И смотри, чтобы в этот раз без промахов, а то слить придется тебя, а не Белова. Я-то выкручусь, ежели что, а вот твоя голова точно с плеч слетит.