Штурмовая пехота
Шрифт:
Один из долговязых лежал лицом вниз, второй медленно оседал, дергался, из прорех в пупырчатом балахоне стекала вязкая черная жидкость. Именно раненый издавал тот звук, пытался поднять оружие, и еще испускал резкий запах чеснока, от которого хотелось чихать.
Через минуту он затих, упокоился забралом вниз.
— Третье, вперед! — приказал Шредингер. — Гранату вниз, и потом зачистка!
Из люка выпрыгнули еще двое, но этих мы ждали, и они не успели даже выстрелить. Два тела улеглись на пол, и граната полетела в проем, откуда они
За ней вниз спрыгнули Сыч и Ингвар, застрекотали автоматы, но тут же затихли.
— Никого! — донесся голос норвежца.
— Эти лежат как лежали, — добавил индеец, который во время предыдущего визита наверняка запомнил не только количество трупов, но и взаимное их расположение, и даже позу каждого.
Ну как и следовало ожидать — речи Ганса про оживающих мертвецов не более чем порождения страха, у которого глаза велики.
Но откуда взялись эти вояки, вполне живые?
Я сбежал по ступенькам, отскочил к стене, взяв под прицел тот вход, что вел в большую камеру с пластиковыми мешками.
— Идут, — сказал Сыч, и тут я тоже услышал — клацающие, подпрыгивающие шаги.
Из длинного коридора, который мы только начали обследовать, когда нас сменили парни из первого.
Очередной долговязый шагнул в комнату, полыхнуло оружие в его ручонках… и взорвалось. Ошметки пылающего металла полетели во все стороны, и превратили своего хозяина в решето, со знакомым уже нам долгим писком он забился и рухнул, язычки огня побежали по одежде.
Но занявший его место успел не только выстрелить, но и попал до того, как мы его завалили.
— Ыа… — только и сказал Ингвар, улетая к стене.
— Прикрыли! — я бросился к нему, поддержал, не давая упасть, и с облегчением увидел, что бронежилет на груди норвежца обожжен, словно на него вылили ведро очень сильной кислоты, но выдержал.
Ингвар дышал, осоловело моргал, и явно не собирался умирать.
— Ты как? — спросил я, усаживая его на пол.
По лестнице один за другим сбегали наши, но автоматы молчали, и новые враги из коридора не появлялись.
— Ничего, — отозвался норвежец. — Эти тролли пришли из глубины, не сверху.
Даже едва не погибнув, он продолжал анализировать информацию, сопоставлять факты и делать выводы. Ну а те, кого мы приняли за неудачливых захватчиков, были скорее всего чем-то вроде охраны «замочной скважины»… но если так, то как они ухитрялись выживать тут, под землей?
И что погубило их сородичей?
— Живой? — рядом остановился Ричардсон, и получив утвердительный ответ, кивнул. — Вперед! Некогда болтать.
У самого начала коридора мы обнаружили человеческое тело с наглухо сожженной башкой. Заглянули во вскрытую дверь, за которой оказалось что-то вроде контрольной комнаты — два кресла необычных пропорций, не для людей, и овальные черные монолиты перед ними, то ли экраны, то ли какие-то средства управления.
Мы имели дело с нечеловеческой техникой, и все наши догадки
— Обалдеть, ну и дрянь, — сказал Эрик, когда мы наткнулись на очередного долговязого, почему-то без пупырчатого балахона и шлема, но с оружием.
Назвать это существо живым можно было с большой натяжкой.
Гнилая плоть кое-как закрывала костяк из похожего на пластик материала, а место внутренних органов занимали явно искусственные образования, кубические и цилиндрические, они мягко пульсировали. Порванные мышцы там и сям крепились стяжками, они спазматически подергивались, и четыре глаза в обрамлении лохмотьев кожи жили, смотрели на нас.
Воняющий чесноком зомби, или скорее киборг, соединение живого и неживого, инопланетный Робокоп, разве что не такой прочный.
— Трахни меня павиан, — голос Ричардсона дрожал. — Так он дохлый или нет?
Долговязый пискнул слишком тонко для такого крупного существа, дернулся и замер. Внутренности его перестали пульсировать, глаза погасли, и дерготня в мышцах прекратилась.
— Уже нет, — сказал Вася.
— Макунга, тащи его к остальным, — велел комотделения. — А мы пошли дальше.
За второй дверью пряталось гнездо долговязых — восемь огромных раскрытых «стручков» стояли вдоль стен, внутренности их поблескивали слизью, там и сям виднелись оспины от пуль.
Бойцы Ганса вскрыли дверь, зашли внутрь, и находившиеся в анабиозе киборги ожили. Обнаружили перед собой чужаков, и начали делать то, что велела заложенная в них программа — убивать.
Шредингер водил шлемом Ингвара туда-сюда, поворачивал его, наклонял, чтобы камера на шлеме позволила насладиться зрелищем тем, кто получал с нее изображение. Перед командиром взвода лежал труп, тот самый, последний, беззащитно голый, так что были видны колени словно у большой птицы, и нечто вроде копыт, и все остальное.
Происходило это шоу в зале, который служил нам пристанищем.
— Штурм, это База, прием, — заквакала рация с защищенным каналом, которая под землей работала не хуже, чем на поверхности.
— База, это Штурм, слушаю, — отозвался Шредингер.
Злость все еще звучала у него в голосе, но уже не такая яростная, как десять минут назад, когда он орал в микрофон, называя умных голов «вислоухими обкакавшимися дебилами», «отпрысками свихнувшейся шелудивой шлюхи» и всякими другими обидными фразами.
И все за то, что ему не выдали полной информации об объекте, о том, что тут могут быть не только мины и ловушки, но и живой противник.
— Мы не можем сказать, мм, что это за существа, — док Чжан говорил виновато и не очень уверенно. — В источниках и описаниях ничего о них не говорится, но многое было утеряно в Век Разрухи триста лет назад, и даже в архивах Источников Миров ничего нет. Сделали запрос нанимателям, и они…
— Что еще за Источник Миров такой? — спросил Вася, поглаживая макушку. — Это…