Штык
Шрифт:
Поэтому фонтан холодной воды в лицо мгновенно привел Штыка в самое дурное расположение духа. Он заорал, закрываясь рукой, рывком перекатился на бок и открыл глаза. Рядом стоял Буль с фляжкой в руке и готовился вновь набрать в рот воды. Чуть в стороне Хомяк волоком оттаскивал последний рюкзак.
— Что случилось? — хрипло спросил Штык, обтирая мокрое лицо рукавом.
Буль аккуратно завинтил флягу.
— Да этот балбес прямо в нехорошее нас завел. Слабенькое оно — вот сразу ничего и не почувствовалось. Хотя я бы сразу это засек, конечно, а он… — «Ефрейтор»
В голове у Штыка быстро прояснялось.
— Что с березами? — спросил он, кивком указав на «остров».
— Разрешите доложить, — вытянулся по стойке «смирно» Буль. — Ваше приказание выполнено! Обошли кругом, осмотрели все внутри. Все чисто, кроме одного плохого «пятачка». Но он не опасен, если близко не подходить.
— Молодец. Объявляю благодарность от лица командования, — коротко сказал Штык, поднимая с земли свой мешок.
— Рад стараться! — рявкнул Буль.
В крохотной березовой рощице, где они расположились на ночлег, обнаружился довольно обширный участок земли, свободный от деревьев и обильно засыпанный палыми листьями. Ни следов от костра, ни каких-либо иных признаков того, что сюда когда-то заходили люди, не обнаружилось. Это и понятно: ни один здравомыслящий сталкер даже проверять подходы к такому месту не станет.
Единственная аномалия, скромно расположившаяся на краю участка, выглядела как сгусток слабо мерцающего и переливающегося искрами бледного огня, висящего в метре от земли. От нее веяло теплом, как от хорошо протопленной печки. Сам Штык никогда не решился бы расположиться рядом с такой штукой, но Буль и Хомяк равнодушно обходили ее стороной, а радиометр в мешке молчал, и постепенно Штык расслабился, перестав обращать на аномалию внимание.
Отправив генералов собирать хворост, Штык принялся сгребать палые листья в большие груды и вскоре соорудил два импровизированных лежака, а заодно освободил место под костер. Старательные бойцы приволокли столько хвороста, что куча размерами напоминала небольшой стог сена. Штык велел Хомяку ломать корявые сухие ветки на короткие палочки для костра, а Буля отправил раскладывать тонкие прутья вокруг «островка» и засыпать их палыми листьями.
— Если вдруг кто подойдет и наступит — услышим, — прокомментировал он свой приказ.
Костер получился жаркий и не дымный. Они сидели втроем вокруг огня, освещающего в сгустившейся тьме небольшой пятачок земли вокруг, и ели разогретую рисовую кашу с мясом. В темноте чуть светилась бледно-оранжевым и тихонько потрескивала единственная обнаруженная аномалия. Где-то высоко в кронах деревьев тихо шуршал слабый дождь, но до земли добирались только отдельные капли.
— А по-моему, неплохо, — оптимистично сказал Буль, отправляя в рот полную ложку каши и продолжая говорить с набитым ртом. — Не холодно, тихо и комаров нет. Отличный пикник получился.
Хомяк посмотрел на него недоумением, огляделся и недовольно уставился в костер.
— Значит, так, —
От усталости у него уже слипались глаза, и он с трудом заставлял себя думать о чем-либо, кроме сна. Генералы, на удивление, не выглядели изможденными, хотя при их возрасте и комплекции, по идее, уже должны были лежать пластом.
— Что делать при появлении вероятного противника? — тут же спросил Буль.
— Разбудить меня и, при необходимости, открыть по нападающим огонь на поражение, — ответил Штык, снимая ботинки и начиная перематывать портянки другой стороной. Чистая ткань приятно ласкала сопревшую кожу.
— Как я определю, сколько прошло времени? — спросил Хомяк. — У меня нет часов.
— Так, ефрейтор Буль, поделись со своим товарищем хронометром, — сказал Штык и подбросил несколько толстых сучьев в костер.
— Хренометром, — с вызовом сказал Буль. — Мог бы тоже часов себе набрать. — Он тебе потом отдаст, — успокоил его Штык. — Поставьте, кстати, себе то же время, что и у меня. Сейчас по моим — двадцать часов сорок четыре минуты. Хотя, судя по темени, дело ближе к полуночи. Еще вопросы есть?
— Можно я пока не буду спать? — робко осведомился Хомяк.
12
Штыка разбудили звуки невнятной возни и тихое переругивание генералов. Открыв глаза, он еще некоторое время лежал неподвижно, приходя в себя и вслушиваясь в яростный шепот за спиной. Костер почти угас, лишь совсем немного разгоняя мрак большими яркими углями. Вокруг по-прежнему царила ночь. Из темноты доносилось убаюкивающее потрескивание аномалии.
— Из-за твоей безответственности, рядовой, мы чуть было не потеряли генерала Штыка! — яростно шипел Буль. — Все твои оправдания — это попытка уйти от наказания. Три наряда вне очереди!
— А я тебе в шестой раз повторяю, ты тоже там был! — отчаянно, но тоже шепотом отбивался Хомяк. — И тоже несешь свою долю ответственности. Поэтому дежурить будем по очереди, как и приказал генерал Штык.
— А ну цыц, — не поворачиваясь буркнул Штык. — Буль, отставить «дедовщину». А то ремнем выпорю. Хомяк — спать.
Прикрыв глаза, он снова попытался заснуть, но в этот момент из окружающей островок темноты донесся протяжный тоскливый вой. Штыку вдруг стало не по себе.
Собака выла где-то достаточно далеко, но слышно ее в почти полной тишине было просто превосходно. Вскоре к ней присоединилась еще одна. Потом еще. Они выли с небольшим отставанием, словно опытные запевалы в хоре, повторяющие один и тот же рефрен. Монотонные звуки, начинаясь с низких нот, постепенно становились все выше и тоньше.
Сон как рукой сняло. Штык повернулся к своим «бойцам». Буль и Хомяк сидели спиной друг другу, направив автоматы в темноту.