Шумный балаган
Шрифт:
– Я вас понимаю. Значит, фруктами торгуете?
– Да так, понемногу. А что?
– Ну, может, вам грузчики нужны?
– А ты что, грузчиком хочешь работать? – недоверчиво спросила она.
– Ну не то чтобы очень хочу. Но работать где-то надо.
– А ты на себя в зеркало смотрел?
– При чем здесь зеркало?
– Да у тебя на лбу написано, что ты человек серьезный. Не в том смысле, как об этом раньше говорили. Тебя на зоне… ну, там, где ты был, уважали?
– Не боюсь признаться, что да.
– Склад лица у тебя такой. И отпугиваешь ты, и
– Опытный человек – это вы? – улыбнулся Костя.
– Да, я. Насмотрелась на вашего брата. Но и меня ты к себе располагаешь. Есть в тебе что-то…
– Вы – психолог?
– Почти. Двадцать шесть лет педагогического стажа.
– Ух ты! Учительницей работали?
– Учительницей. Математику в школе преподавала.
– А в бизнес чего пошли?
– А какая у учителя зарплата? И муж на инвалидности, не плавает уже. А в государстве непонятно, что творится. Не сегодня-завтра гром грянет. Цены зимой уже подняли, скоро еще поднимут, и как минимум на порядок…
– На порядок – это как?
– На один порядок – это в десять раз, на два – в сто…
– На три – в тысячу?
– Ну вот, вспомнил школьную программу, – улыбнулась попутчица.
– Какой вспомнил! Я в школе мало учился, только до седьмого класса. Жизнь заставила. Только не думайте, что воровать пошел. Рыбу мы с друзьями ловили, много рыбы. Ну, браконьерничали, но ведь у государства воровали, не у людей.
– У людей воровать нельзя, а у государства… У государства можно. В принципе можно… Государство – самый большой грабитель!
Костя мог побиться об заклад, что на уроках эта бывшая учительница внушала ученикам, что государство – это свято, что Советский Союз – самая лучшая страна в мире. Так было раньше, но не сейчас. Сейчас у нее кооператив, сейчас она смотрит на мир другими глазами. Такими же примерно глазами, которыми смотрел на мир сам Костя, когда незаконно промышлял рыбой. А сейчас ему какими глазами смотреть на мир? Ведь он лишь примерно представляет, что за жизнь бурлит на воле. Перестройка окончательно подшатала глиняные ноги огромного колосса. Вот-вот все рухнет.
– И дальше рыбой будешь заниматься? – спросила она.
– Хотелось бы. Но если не получится, тогда к вам грузчиком, – улыбнулся Костя.
– А если я тебя к себе не возьму?
– Ну вот, началось. Если судимый, то не человек, – совсем невесело улыбнулся Костя.
А у него не просто судимость. Он вышел на волю в порядке условно-досрочного освобождения. Один неосторожный шаг с его стороны, и он снова окажется за решеткой. Потому и не особо прельщало его рыбное браконьерство. Нельзя ему допускать хоть мало-мальских трений с законом. Не отделается он штрафом, если попадет в лапы рыбнадзора или тем паче пограничников. Лучше пока не рисковать. И в тюрьме есть жизнь, но уж лучше на свободе щи лаптем хлебать, чем за решеткой.
– Ничего не поделаешь, боятся вас, судимых. Неизвестно, что у вас на уме.
– А у несудимых что на уме? Тех же рэкетмэнов взять, много из них судимых, а?
– В том-то и дело, что не все они после тюрьмы. А надо бы. Как ты считаешь, я права?
Костя лишь вяло кивнул в ответ. И не потому, что был в чем-то согласен со своей соседкой, а в чем-то нет. Просто ему надоело говорить. Поэтому он замолчал и уткнулся взглядом. Горы вдали замаячили. Кавказские горы. Значит, до Тепломорска уже рукой подать. Еще два-три часа пути, и он будет на месте. Пацаны должны его встретить. И Катя в курсе. А вдруг он им больше не нужен? Вдруг они даже на вокзал ради него идти не захотят?
– Чего ты замолчал? – с едва уловимой досадой в голосе спросила попутчица.
Ей хотелось говорить. И Костя должен был подбросить дровишек в топку разговора. Но ведь он же не нанимался к ней.
– Да так, – пожал он плечами.
– Что, говорить со мной не о чем?
Он не ответил. Даже ухом в ее сторону не повел. Сейчас ему хотелось тишины. А она пусть говорит, сколько ей угодно. И раздражать его не будет. Он умел отключаться. В неволе это необходимо, когда тебе нужна тишина, а вокруг все галдят.
– Ну а если я возьму тебя к себе?
Это уже не пустой разговор. Костя навострил ухо.
– И грузчиком будешь работать, и по делу мне помогать. Штат у меня небольшой. Я да невестка, ну еще пара человек. По большому счету мы с невесткой все на своем горбу тащим.
– А сын где?
– Сын к другой ушел. В Ставрополь аж уехал. Я ее знать не знаю. А Лена как была моей невесткой, так и осталась. Внука мне растит. Олежек с дедом остается, когда Лена на работе.
– Да-а, времена, – усмехнулся Костя. – Бабы работают, а мужики в стороне.
– Бабы – это, я полагаю, мы?
– Ну, это я вообще.
– Да ладно, не оправдывайся. Мы и есть бабы. За мужиков вкалываем. И в горящую избу, если надо, и коня на скаку… Так что, пойдешь ко мне работать?
– Сколько?
– Много не обещаю. Но если раскрутимся, хорошо будешь получать. А если…
– Что если?
– Если с рэкетирами сможешь договориться. Человек ты в этих делах знающий, может, за своего сойдешь.
Костя ничего не сказал, но усмешку прятать не стал. Хитра баба, в рай на чужом горбу въехать хочет. А ведь он мог бы договориться с крутыми парнями. Но лишь в том случае, если у нее действительно маленький бизнес. Если там по-крупному все поставлено, то лучше даже не пытаться делать это. Там, где большие деньги, там большие интересы. В таких случаях договориться можно лишь силой. А кто она такая, эта баба, чтобы он рисковал из-за нее своей головой?
– Если честно, я не уверена, что у тебя получится. Но ведь попробовать можно.
– У бандитов понятия есть. По этим понятиям барыга должен платить.
– Слышала такое, – скривилась женщина. – Но ты же не барыга.
– А это как сказать. Если я с вами буду, тогда барыгой стану. Но с ними я быть не хочу. Лучше с вами. Я подумаю, хорошо…
– Звони, если что…
Женщина достала из сумочки клочок бумаги. Написала номер своего домашнего телефона.
– Ольга Евгеньевна меня зовут. Дереза Ольга Евгеньевна. Это если ты надумаешь…