Шумный балаган
Шрифт:
– Проспаться бы тебе, – еще раз посоветовал ему вслед Костя.
Антон не остановился и даже не оглянулся. Но кивнул, соглашаясь.
Костя закрыл за ним дверь. Катя стояла, прислонившись спиной к стене. Он подошел к ней.
– Ты ему веришь? – потирая пальцами нос, спросила она.
– Я ничего не слышал, – покачал он головой.
– Как же не слышал… Ходят ко мне, как уж бы… Врет он все!
– Не знаю… Говорю же, я ничего не слышал.
– Костя, ну что ты со мной делаешь?
Казалось, она сейчас расплачется. Но не совсем понятно – то ли от горя, то ли от счастья.
– Когда тебя нет, и не нужно. А
Она снова обвила руками его шею, нежно прижалась щекой к щеке.
– К тебе вернулся.
– А я тебя ждала. Только не знаю…
Она замолчала. Отстранилась от него. Отошла к окну.
– Чего ты не знаешь?
– Ну, не знаю, что мне с тобой делать. У меня своя жизнь. И мне в ней комфортно. Но давай не будем об этом.
– То есть я не должен лезть в твою жизнь? – нахмурился он.
– Костя, не злись. Тебе же совсем не обязательно брать меня в жены. Мы можем встречаться… Иногда… Да, сегодня ты ночуешь у меня, – принужденно улыбнулась она.
– А завтра кто будет ночевать? – резко спросил он.
– Я же говорю, не будем об этом. Ты же не слышал, что Антон говорил. И меня не слушай. Давай вести себя так, как будто у нас все хорошо.
– Как будто?!
– Костя, ну мы же взрослые люди.
– Тебе нужен мужчина, который будет тебя содержать.
– Костя, ну при чем здесь это. Материальная сторона дела – это, конечно, хорошо. Но не это главное, пойми.
– А что главное?
– Пойми, я творческий человек. Мне нужна свобода. Сегодня я здесь, завтра в Москве.
– Тебе предлагают петь в Москве?
– Нет пока, но все может быть. Я не могу быть привязанной к тебе, – сокрушенно развела руками Катя.
Так мосты разводятся. Одна половина остается на левом берегу, другая на правом. Костя так ждал этого дня, чтобы встретиться с Катей, прижать ее к себе. И вот это случилось. Но Катя уже крутит хвостом. Впрочем, внутренне он был готов к разочарованию. Давно и долго готовил себя к этому. Потому Катя своим поведением не смогла выбить его из колеи.
– А я что, тебя к себе привязываю?
– Но ты же хочешь…
– Что я хочу? – резко перебил ее Костя.
– Ну, жить со мной.
– Кто тебе такое сказал? Я – вольная птица! И так же дорожу своей свободой.
– Я думала…
– Мне все равно, что ты думала!
– Хочешь сказать, что я тебе больше не нужна? – вне себя от возмущения высказала она.
– Я ничего не хочу говорить. Где я сегодня ночую? У тебя?!
– Да, я хотела бы…
– И я этого хочу… Значит, сегодня мы уедем к тебе вместе. Ты живешь там же?
– Нет, я снимаю квартиру. Костя, ты меня ошарашил…
– А это потому, что у тебя натура творческая, – усмехнулся он. – Я слышал, такие натуры очень чувствительные.
Катя очень нравилась ему. Даже более того. Но при всем при том она не очень вдохновляла его на возвышенные чувства.
Особенно сейчас, после того как намела пурги насчет свободы творчества. Не хочет она быть с ним всегда, и черт с ней. Ведь и ему нужна свобода. Сколько вокруг ярких девчонок, опылять и опылять…
– Да, наверное, ты прав. Ты можешь и завтра у меня заночевать. И послезавтра. Ты можешь остаться совсем. Костя, у меня голова идет кругом, когда ты рядом…
– Тогда я ухожу. А ты готовься, тебе скоро выступать. Хочу послушать, как ты поешь.
– Ты уже уходишь? – удивилась она. – У нас еще есть время. Я бы хотела…
Но Костя ее не дослушал. Сумбур у нее в голове. Семь пятниц на неделе. То стелет она кому-то там, то не стелет. То нужен ей Костя, то не нужен. Пусть сначала разберется сама с собой, а потом уж голову ему морочит. Только вряд ли ей это удастся. Пустышка она, натуральная пустышка. И хорошо, что Костя не строил иллюзий насчет цельности и непорочности ее натуры. Разочарования нет, зато есть легкость бытия. Это как раз то, что ему сейчас нужно.
Глава 2
Катя пела значительно лучше, чем в прежние времена. Голос более сильный, более насыщенный. И песни она исполняла незнакомые. Но интересные. С легким нажимом на блатную романтику. Что-то среднее между попсой и блатняком.
На сцене она смотрелась просто здорово. Красивая, эффектная. Чуточку вульгарная, но совершенно неприступная. Костя поймал себя на мысли, что снова готов влюбиться в нее по самые уши. Поймал себя на мысли, в которой не нашел ничего плохого. Это же счастье любить такую женщину, а если еще и она любит… Да, эту женщину можно любить. И, пожалуй, нужно. Но с оглядкой. Чтобы не заблудиться, чтобы не увязнуть в ее глубинах. У нее были слабые струны, и он знал, где они находятся. И пока есть возможность, он будет на них играть.
А возможность есть. На ближайшее время Катя обещала себя ему. И он должен отыграть свой номер так, чтобы у нее и мысли о других мужчинах не возникало. А если вдруг возникнет сам мужик… Костя не хотел ввязываться в бандитские игры, ему дорога была свобода. Но если какая-нибудь мразь наедет на Катю или на него… Нет, лучше не думать об этом. Так неохота брать на себя очередной смертный грех…
Катю слушали, ей аплодировали. Ею восхищались, ее хотели. Но никто не пытался забраться к ней на сцену, просунуть четвертной в расщелину ее бюста… А народ в кабаке, как и прежде, не самый законопослушный. Хотя уже не так много откровенно приблатненной шпаны. Зато хватало массивных ребят с бритыми затылками. Вели они себя не очень сдержанно, шумели – базар-вокзал, пальцы веером. Но на рожон не лезли, ни к кому не приставали. Тем более что приставать было к кому. Их «классовые враги» кооператоры тоже заседали здесь. Эти вели себя достойно, ни перед кем не заискивали. Единственно, следили, чтобы их интересы не пересеклись с братвой. А интересы эти присутствовали здесь в коротких юбочках. Проституток и просто легкодоступных девиц здесь было больше, чем прежде. И в отличие от прошлых времен молоденькие смазливые девочки превосходили числом потертых временем и затасканных шлюх… Весело было в «Балагане». Жизнь била ключом. И как в прошлые времена, без «нагана» здесь было не очень уютно…
– Да, хотел спросить, куда вы «люггер» мой дели? – спросил у Леньки Костя.
Антона за столиком не было. Он остался в сауне. Дрыхнет в бильярдной без задних ног. Действительно, перебрал со спиртным парень.
– А выбросили. Чтобы менты вдруг не нашли. Антоха сказал. Башка у него нормально варит. Только чудит иногда. Мы бы Кирьяна могли сделать, а он под Кирьяна встал.
Костя поморщился – дал понять, что разговор ему неинтересен. Кто кого мог сделать, кто под кого встал – голова могла пойти кругом. Вот если бы он вник в ситуацию. Но не хотелось вникать. Хотелось просто отдыхать.