Шут из Бергхейма

Погуляй Юрий Александрович

Интересно, сколько нашему барду в реале? По разговорам хорошо за полтинник.

Я слушал болтовню Олега и не мог понять, почему меня расстроило то, что Света не пошла с нами. Вернее, не то чтобы не мог понять. Скорее — не хотел.

Игнат без труда отыскал место, где Сын Лося прервал нашу эпичную охоту. Переломанные ветви и брошенные где попало вещи создавали впечатление довольно мистическое. Куда там загадке перевала Дятлова. Не будь я участником столь неприятных событий — увидев подобное в чаще леса — развернулся б и сбежал без оглядки. Это как в данетках, играх

таких, ситуация. Типа мертвого парня в акваланге посреди выжженного леса.

— Как ты это сделал, эльфийский рейнджер? Это само пришло, когда ты класс получил? — спросил я у охотника. Тот не ответил. Он смотрел вглубь леса. Поднял руку, призывая к молчанию. Я похолодел от этого жеста. Неужели опять?

Наконец, Игнат опустил руку. Бросил, не глядя:

— Я егерь. Кто умеет видеть — тот видит. За нами следят.

— Настоящий егерь? — удивился Олег. — Как Ку…

— Да, как Кузьмич, — поморщился Игнат.

— Этот упырь остроумен, — заметил я. — Говорящие имена выбирает. Я про того, кто сюда нас сунул. Я люблю языком почесать и вот пред вами шут с дурацким именем. Кстати, исходя из этой логики ты вообще негр, — ткнул я пальцем в Олега.

Тот не ответил. Но взгляд стал нехорошим.

— Ты чего, правда негр? — ахнул я. — Настоящий афророссиянин?!

— Задрал, Лолушко, — процедил Олег. — Какая тебе, к хренам, разница?!

Я недоверчиво улыбался, не понимая, попал версией или нет.

— Что, правда?! — ахнул в изумлении. Чернокожий в Питере! За одно это в Америках дадут Оскара.

— Нет, — огрызнулся танк. — Собираемся!

— А почему ты Прыщ? — спросил я Мишу.

Он не ответил, зыркнул недобро. Но не ответил. Наверное, и тут была причина.

— Тебя часто за язык били? — спросил Игнат. Очень неожиданный вопрос, и мне он не понравился.

— Простите, — буркнул я в ответ. — Давайте собираться.

Мы наши все, что потеряли. Обыскали окрестности, поглядывая с щебечущий лес, а затем отправились назад. Уже выходя на дорогу, я почувствовал себя очень некомфортно. Будто из-за деревьев в мою сторону кто-то пялился.

Кто-то с рогами на голове.

Игнат резко остановился, обернулся. Я последовал примеру, косясь на охотника. Если он почувствовал, то, может, мне не кажется? Может, это совсем не мнительность?

Охотник некоторое время изучал лес, затем поиграл желваками.

— Идем.

— Сценарист —

Сценарист перекатил драже во рту, наслаждаясь мятным вкусом. Положил вытертую временем пластиковую карту магазина на прозрачный прилавок. Вонзил равнодушный взгляд в кассиршу.

— Здравствуйте, — тихо, немного испуганно сказала та.

Он не ответил.

— Пип, пип, пип, — общались между собой терминалы. Звуки разносились по пустынному магазину как выпущенные на волю рыбы. Метались, ошалев от пространства, и исчезали. Сценарист молча смотрел в глаза кассирше. На ночную смену здесь всегда сидели гости из Средней Азии. Он привык. И ему даже нравилось. В азиатах больше страха. Они не так уверены. Не так наглы.

Их можно исправить.

Кассирша неловко улыбнулась, бросила взгляд на заставленную подгузниками для взрослых ленту. Вновь посмотрела на него. Сценарист медленно постучал указательным пальцем по карте.

В ночном магазине было совсем немноголюдно. И именно по этой причине он и приезжал сюда. Огромные просторы, бесконечные стеллажи, эхо музыки, расползающейся по сонному гипермаркету. Редкие. Очень редкие покупатели.

Сценарист чувствовал себя тут свободным. Защищенным.

Он ощущал себя Человеком.

— Пип, пип, пип, — запиликали покупки. Сценарист буравил кассиршу взглядом. Средних лет, наверняка среднего ума. Средняя жизнь. Средние интересы. Средняя судьба.

Серая средняя грязь.

Интересно, какой класс ей бы подошел? Какое имя он бы ей дал?

Сценарист облизнул пересохшие губы. Поправил очки. Узкоглазая? Пошло. Он не был расистом. Он знал, что некоторые расы ненавидят, но не понимал почему. Пытался понять.

Старался быть как все, но… Не понимал.

— Пип, пип, пип.

Сценарист вытащил кошелек, окинул взглядом пустые кассы. Единственный охранник скучающе прогуливался у выхода, с заложенными за спину руками.

— Пип, пип, пип.

— Тревога-тревога-волк-унес-зайчат, — заорал телефон песней из советского мультика. Сценарист похолодел. Резко сунул руку в карман джинсов, вырвал из тесного плена смартфон. Смахнул в сторону блокировку.

Ах ты тварюга…

На участке сработал датчик движения. Проклятье!

— Какой у вас звонок! — натянуто улыбнулась кассирша. Ей явно было не по себе от такого покупателя. В другой момент Сценаристу это бы польстило, но сейчас он просто прикончил ее взглядом. Бросил:

— Вы не могли бы поторопиться?

До участка двадцать минут. Обычно такие сообщения приходят из-за зверья. Птицы. Кошки.

— Пип-пип-пип-пип, — Сценарист стиснул зубы, сдерживаясь.

Тупорылая! Да, так бы он ее и назвал. Тупорылая!

Расплатился он наличкой, как всегда.

Выкатив тележку к машине, он забросил покупки внутрь, захлопнул дверь и бросился в кабину. Попытался достучаться с телефона до вэб камеры на участке, но экран выводил лишь «нет соединения». Игрушка удобная, но не рабочая. Сценарист выругался, грохнул по рулю кулаком, завелся и с прогазовкой ушел с парковки, оставив за собой дымящийся след подгоревшей резины. Подпрыгнул на «лежачем полицейском» — в салоне что-то грохнулось от удара — и вылетел на дорогу.

Фары дырявили тьму, вырезая из нее светлое пятно асфальта и маркер разметки. Кошка. Больше некому. Полоумная кошка, появившаяся из леса, перемахнувшая трехметровый забор из профлиста, чтобы походить вокруг ангара. Все очевидно. Сценарист бросил в рот еще одно драже «Тик-Так», шумно втянул воздух носом. Дорогу он знал, поэтому не боялся крутых поворотов. Пальцы вцепились в руль.

Когда заныли скулы — Сценарист понял, что все это время стискивал челюсти. Мотнул головой, расслабляясь. Скосил глаза на часы. Полвторого ночи. Птица? Может, птица? Нога вжала педаль газа в пол, двигатель взвыл. Его толкнуло на спинку сидения.