Схватка за параллель
Шрифт:
Сейчас, приладив пропахший дымом котелок на коленях, обжигаясь, глотаю варево. Вкусно; конечно, не домашнее, но очень похоже. Меж тем пёс, доедая порося, смотрит с немым вопросом: а стоило ли портить свежее мясо кипятком? Жаль, что он очень мало понимает в гастрономии.
Совсем не остаётся сигарет – это плохо. Есть, правда, несколько окурков, но их берегу как зеницу ока на самый крайний случай. Несколько дней обживаем полюбившуюся поляну. Почему-то рыба перестаёт клевать. На что только не пытался ловить – бесполезно. Такое впечатление, что рыбы в этих краях нет вовсе. Ранним утром, когда солнце ещё бросает первые, нет не лучи, а только отсветы, идём на охоту. Сегодня решили поискать крупного зверя, но, поскольку ни нрава, ни повадок не знаем, движемся с опаской. Наконец пересекаем звериную тропу. Тропой это вытоптанное до бетонной прочности шоссе назвать трудно. Некоторое время чешу репу и несвязно размышляю, а как, собственно, можно охотиться на плоской, как тарелка, равнине? Идея замаскироваться в каком-нибудь кустарнике кажется совсем нелепой: а вдруг какая тварина питается ветками? Оглянуться не успеешь, затопчет. Поэтому сходим с тропы в сторону, и я прилаживаю к автомату оптику. Лежим под маскировочной тканью и ждём. Вчера стада проходили здесь примерно в это время.
– Шарик, карауль, я покемарю.
Удивительное дело, вроде и выспался, а, стоило поваляться без дела с полчаса, брат Морфей снова зовёт в гости. В чувство приводит ощутимый толчок. Пёс, видимо, уже не раз вылизав лицо до зеркального блеска, кладёт лапу на плечо. В себя прихожу мгновенно, впрочем, зрелище этого стоит. Вообразите одновременное появление многих тысяч больших животных всех расцветок и форм. Объединённые в стада, они уверенно идут по одному им известному маршруту. Группы животных движутся параллельно, строго соблюдая дистанцию. Очень трудно даже представить себе количество корма, необходимого для такой армии.
Впрочем, не умничаем. Наша задача банальна и проста: завалить зверя и по возможности остаться невредимыми. Хотя, если честно, очень неуютно сидеть в засаде посреди безлесной равнины. Если что, и не убежишь. Специально для таких случаев таскаю автомат, а в этот раз прихватил и пару гранат.
Тишину нарушают только мерный топот да иногда резкие неприятные звуки. Толкаю пса, он понимает и ждёт результата. Я же ищу достойный кусок мяса. Наконец цель определена; зверь очень похож на лося, вот только рога у местного менее вычурны и смотрятся грубовато.
Дальнейшее вспоминается с трудом. То есть даже не так, организм входит в режим боя самостоятельно. Где-то на периферии ещё крутятся мысли о выстреле, а тело начинает борьбу с опасностью. Именно поэтому первые мгновения схватки совершенно не остаются в памяти. Помнятся только две огромные тени, атакующие с тыла.
Господи, как медленно двигаются руки! Автомат выбрасывает первые гильзы, когда начало пьесы уже завершилось. Шарик в одиночку схлестнулся с двумя очень быстрыми и опасными тварями. Видимо, мы нагло заняли их охотничьи угодья и, похожие на кенгуру звери явно недовольны. Пёс уловил опасность на несколько мгновений раньше, и это по большому счёту спасло наши жизни. Он выскочил наперерез и не допустил их до меня, но оказался атакован с двух сторон. Шарик бился умело и в основном уходил от смертельных ударов ногами и длинных, очень длинных когтей коротких передних лап. Но удача отворачивается в мгновение, когда один из ударов достигает цели. Пёс отброшен на несколько метров, и два хищника набрасываются на ставшую доступной добычу. От молниеносных ударов их чудовищных когтей от шкуры пса летят клочья. И вот только теперь «калашников» начинает тему.
Длинная очередь враз решает комплекс проблем. Шарик остается в живых, а атакующие ещё несколько мгновений бьются в конвульсиях. На мне ни царапины, но что сотворили гады с другом – и передать сложно! В его глазах только боль. Ломаю упаковку, и ампула с морфием наполняет шприц. Укол. Всё на автопилоте. Убрав возможный болевой шок, мешаю несколько микстур и обильно смазываю рваные раны. После тщательно перевязываю, изведя все запасы бинта и ваты. Горячка боя меняется апатией. Хочется просто лечь и уснуть. Вот только раненому моя апатия ровно до одного места.
Стада уже давно скрылись за горизонтом. Мучит вопрос, как теперь перетащить к воде тяжёлое тело? Здесь догадываюсь в минуту. Просто свежую одного из хищников. На снятую шкуру как можно аккуратнее укладываю друга. Дальше просто: впрягаюсь и тащу километра три. Надо сказать, первой шкуры хватило на большую часть пути, но, к сожалению, не на весь. Напоив пса, возвращаюсь к месту схватки и потрошу уже другого.
К лодке добрался, когда солнце давно перевалило за зенит. Вполне естественно, не чуя ни ног ни рук. Шарик приходит в себя. Большой, литров на пять котелок опустел за несколько секунд. Я уже не дёргаюсь одновременно в разных направлениях, а просто делаю что положено в таких случаях. Солнце печёт ещё довольно ощутимо, поэтому устраиваю импровизированный навес. Пока пёс спит, натаскиваю на место стоянки хворосту. Причём не ленюсь, поскольку знаю, как сейчас его будет колотить озноб. В основной аптечке подбираю группу лекарств и вкалываю в обессиленное тело. Чего не пожалел, так это витаминов, и, как окажется впоследствии, не прогадал.
Могучий зверь спит... После схватки он наконец-то обрёл покой. Морфий быстро снимает боль и выгоняет из тела страх. Сны ярки, в них странным образом перемешиваются и времена, канувшие в лету, и совсем недавние события.
Он помнил всё; и сейчас, в забытьи, ему виделись первые шаги в этой жизни и первый, самый первый друг. Цветные страницы далёкого детства рисовались подробно и красочно.
Джек, Джек, – огромные ладони гладят маленькое тщедушное тельце. Щенок лижет руки и, поймав немигающий взгляд голубых глаз, улетает в их немыслимую глубину. Так рождалась великая, но странная дружба. Воспитание зверя, всегда жёсткое, временами даже жестокое, иногда перемешивалось с моментами нежности и ласки, которой одарял его воспитатель. Пёс своим незамысловатым умом не мог понять, кто этот человек – друг или враг и как нужно относиться к нему? Он не мог подолгу находиться без хозяина; даже незначительные отлучки переносил тяжело, впадая в депрессию, отказывался от еды. Шло время, и постепенно привязанность переросла в дружбу. Однажды, оставшись один, Джек кожей почувствовал присутствие друга. Он окликнул его и к огромному удивлению получил ответ. Зверь неожиданно увидел яркие картинки сказочного города, красивую женщину и зеленоватую воду, плещущуюся около её ног; теперь, по крайней мере, понятно, куда уходит друг. С той поры телепатические сеансы стали почти постоянными, и лишь приказы друга ненадолго прерывали общение.
Пёс рос. Из маленького щенка он превратился в зверя с огромной мышечной массой и свирепым нравом. А главное, пёс усвоил смысл жизни – ради друга будь готов на всё. Джек рос очень быстро, но, несмотря на это, первое серьёзное испытание ему выпало лишь на втором году жизни.
Большая поляна, неподалёку от весёлого ручейка. Запах великолепно прожаренного мяса щекочет чуткие ноздри. Много незнакомых людей. Они с другом идут к ним. Может, Джеку чудится, но он в центре внимания. Человек идёт впереди, а Джек, усвоив уроки дрессировки, уверенно прикрывает спину. От мясного запаха пасть наполняется тягучей слюной; пёс голоден, но не теряет бдительности. Люди не представляют угрозы.
Но вдруг в воздухе буквально возникает запах опасности – нечто совершенно непонятное в этой мирной обстановке. Пёс чувствует агрессивные намерения врага, скорее даже не намерения, а дикое желание убивать и злобу ко всему живому. Друг беззаботен, он не замечает ничего, и это не укладывается в голове пса: как можно быть таким беспечным?!
Пёс совершает короткий рывок и идёт рядом с хозяином. Ощущение опасности достигает пика. Наконец чужак, скрывающийся за деревьями, нападает. Атаку врага пёс встречает во всеоружии, и попытка карается жестоко. Джек перехватывает нападающего в полёте, но не убивает без приказа хозяина, а обездвиживает жутковатым способом – могучие челюсти перекусывают лапы врагу. Тот с диким воем катается по траве, пытаясь подняться. Оставив позади визжащего, пёс сам идёт вперёд... Ещё две твари лежат с разорванными глотками.
Запах крови будит самые древние инстинкты, и Джек ловит боевой кураж. Остаётся последний, самый крупный и ощутимо сильный зверь. Он приближается на расстояние атаки. Джек инстинктивно выбирает лучший вариант и встречает врага в воздухе. Столкновение... Противники катятся в разные стороны. Нападавший и не думает отказываться от схватки, но пёс чувствует, что сила врагов только в их количестве и внезапности, этот сейчас не представляет реальной угрозы. Джек спокойно идёт навстречу противнику и издаёт душераздирающий рёв, тот приседает от страха и в панике убегает. Пёс смотрит на хозяина вопрошающе – догнать? Человек подходит к другу, гладит его.