Швец. Второй шанс для бандита
Шрифт:
Щеки горят. Посуда валится из рук. Развешиваю полотенце и выключаю воду. Кухня давно в полном порядке, но мне просто необходимо что-то делать, чтобы не нервничать. Когда уже Марья там угомонится? Мне не терпится? Да — нет. Просто потряхивает… Как все будет? Боюсь быть глупой и неловкой. Восторженной тоже. Потому что сейчас между нами с Сашей нет тех глубины и связи, что были пять лет назад.
Прохожусь по гостиной, прислушиваясь к тихому бормотанию Александра на втором этаже, читающего сказку, и начинаю собирать игрушки. Во что только эта парочка беспредельщиков
По итогу дня полной принцессной анархии Швецов прощен и снова наречён «папочкой». Да, цена за детскую благосклонность растёт непомерно. Но нужно принимать свои «гены и чебурашки». Наглость у дочери точно в отца.
Честно говоря, я думала, что Саша психанет и закончит эксперимент уже часа через два, но нет.
Почувствовав за спиной шорох, резко разворачиваюсь и вижу в дверях виновника своих переживаний. Такого уютного: в спортивных штанах и футболке. Немного лохматого, со следом чёрного маркера на щеке…
— Все, меня нет, — неожиданно объявляет Швецов и со стоном облегчения тяжелым таким кулем падает на диван. — Боже, я думал она никогда не уснёт… — блаженно прикрывает глаза.
— Да что ты? — не скрывая ехидства, хихикаю. — А как же ночь любви и страсти? Я ждала, надела красивое белье…
— Ты бесстрашная да? — приоткрывает он на меня один глаз и морщится, — черт, кажется ещё и мышцу потянул. Плечо…
Я начинаю смеяться в голос.
— Прости… — обмахиваюсь руками, пытаясь остановиться. Но поймав гневный взгляд Саши снова прыскаю от смеха.
— Лучше бы массаж сделала, — ворчит Швецов.
— Наверное, — назидательно отвечаю, подходя к дивану и становясь на него коленями, — ты хотел сказать: Варвара, теперь я понимаю, как это сложно — проводить время с ребёнком. И поэтому прошу у тебя прощения за все несправедливые обвинения в родительской непригодности…
— Да, прошу, — почти серьезно отвечает он, перебивая меня.
Я удовлетворенно киваю и поигрываю в воздухе пальцами, призывая продолжать, но вдруг вижу, как Саша хитро прищуривается, оскаливается и уже в следующее мгновение резким движением дергает меня за лодыжку. Прямо в воздухе подминает под себя и заваливает на диван.
От всплеска адреналина я взвизгиваю. Сердце начинает отбивать рёбра. И это он устал?
— Попалась, мстительная девочка, — плотоядно урчит и, естественно, не даёт мне высказать о его наглости ни слова. Сразу набрасывается на губы. Горячо, страстно, жадно…
В моей голове проскакивает совершено идиотская мысль о том, что двое детей этого героя-любовника точно бы ушатали. Но я тут же в панике обрываю ее и упираюсь ладонями в плечи Александра.
— Саша, — умудряюсь освободить свои губы и шепчу, — только мы будем предохраняться, пожалуйста, у меня опасные дни…
— Ммм… Нет, — отрезает он и снова пытается
— Швецов, нет, ты слышишь, — начинаю психовать и пытаться выкрутиться. — Так нельзя поступать! Я имею право не хотеть! И заботиться о своём здоровье…
— Тише… — рявкает он. — Все нормально… Я — здоров. И не собираюсь делать тебе ребёнка, — он все-таки добирается до моих губ. Заставляет ответить на долгий, чувственный поцелуй и отстраняется. — Это все вопросы? Или справку показать?
Закусив горящую губу, отрицательно мотаю головой. Александр внимательно смотрит в мое лицо. Я таю от того, что вижу в глубине его глаз. Желание, восхищение и что-то еще… нежность? Его эмоции втекают в меня одурманивающей патокой.
— Голову мне отрывает от тебя все также, — констатирует Швецов, будто сам себе. Подхватывает мое платье и тянет его вверх, настойчиво скользя сначала ладонями, а потом — губами в тех местах, где постепенно оголяется кожа. Бёдра, лобок под кружевом трусиков, живот, грудь… На ней он останавливается особенно, покусывая и играясь с сосками, пока я не начинаю чаще и судорожней дышать. Это слишком… Просто невыносимо хорошо.
— Саша… — срывается умоляющий стон с моих губ.
— Вот сейчас — правильно со мной говоришь, — удовлетворенно рычит Швецов. — Запомни интонацию и никогда не смей повышать голос…
Я даже не успеваю подумать о том, какая он самоуверенная сволочь, потому что Саша профессионально быстро освобождает меня от одежды, оставляя только трусики и заставляя меня дрожать от покрывших тело мурашек. Сдёргивает с себя футболку и возвращается к поцелуям. Снова губы, шея, плечи, грудь… К последней он явно неравнодушен. Кожа к коже. Моя — ледяная. Его — кипяток.
Соски ноют и пульсируют, остро реагируя на каждую ласку. Иногда совсем неласковую. Не помню, чтобы раньше было так чувствительно. Но сейчас… Сдерживать стоны получается только закусив губы. Пламя внутри меня разгорается все сильнее. Оно сшибает здрывый смысл, страхи и напрочь притупляет инстинкт самосохранения.
Выгибаюсь от нестерпимо приятных ощущений, как уличная, развратная кошка. Ооо… Да я — фанатка Швецова. Его рук, губ, голоса, одобрения, внимания, члена… Что он со мной делает? Как смеет? Только над своим телом люди должны иметь такую власть. Я — его собственность? Нет! Точнее — да. Но только на эту ночь. Потому что сама так захотела. Да! И никак иначе!
Прикрываю глаза, отдаваясь захлёстывающим тело, горячим волнам. Главное — сейчас не признаться ему в любви…
Глава 33. Почти признание.
Швец
Если бы я был животным, то нашёл бы эту женщину по запаху. Тонкому, уникальному, от которого вся мужская сущность во мне становится в стойку и требует немедленно присвоить.
Я не собираюсь делать ей ребёнка? Я вру, конечно. Но не буду. Это, к черту, уже совсем за гранью. Она попросила. Она доверилась. Она больше всего хотела бы уйти, мать ее!