Шведская сказка
Шрифт:
– Где ж выучился? – настороженно выпытывал.
– Немецкий с Алексеем Иванычем, чухонский с детства, французский, да польский, это уж когда мы с Лександром Васильевичем Суворовым польских конфедератов усмиряли. – Чистую ведь правду рассказывал.
– В каких полках служил?
– Начинал в пехотном, после в кавалерии. – Отвечал без запинки.
– Почему сбежал?
– Так ведь вольный я, а командир последний, хуже крепостных давил нас. Вместо службы на полях чужих горбатились, а весь прибыток в карман командирский. Износились солдатушки, пороли нас сильно, раз я и высказал, что не гоже так с воинством христолюбивым поступать. Оттого и был приговорен к дранью нещадному плетьми. К сотне ударов. А у нас и пятидесяти никто не выдерживал. Лют кат был полковой, он и с одного удара человека перебить мог пополам. Хребет становой ломал плетью. Вот и подался я в бега от смерти неминуемой. – Развел руками Веселов.
– А у нас служить будешь? – в глаза впился швед.
– Отчего не послужить… - пожал плечами, - дело нам привычное. Да и Алексей Иванович, тож советовали. Служба она везде одна.
– А не сбежишь? – спросил резко Вальк.
– А куды? Назад? – усмехнулся. – Только меня там и ждали! Плети да кандалы, а то и веревка пеньковая. Не-ет, мне обратно пути уже нет.
– Ну и хорошо! – Вальк даже развеселился. – Здесь останешься. Я тебя в свой батальон определю. Драгуном будешь отныне. Я завтра же возвращаюсь назад в Сен Михель, где штаб нашей бригады стоит, поедешь со мной. Обмундирование получишь, оружие, и пулей назад. Мой приказ тебе, солдат: - Веселов привычно вытянулся в струнку, - О-о, хорошо, - одобрительно отозвался шведский офицер, - чувствуется, что в русской армии ты не даром ел провиант. Слушай: вернешься в Пуумалу и охранять будешь жену и дочь мою. Времена настали непростые. Возможно война!
– Война? – переспросил Веселов.
– Надеюсь, что нет! Но возможны провокации русских. Так объявлено было в штабе бригады. Мы должны быть начеку.
Много интересного увидел и услышал Веселов в Сен Михеле. Только и разговоров было, что о нападении русских скором. Пайво переодели в синий шведский мундир, да шляпу выдали вычурную, с плюмажем.
– Это еще зачем? – спросил он вахтера магазина армейского, что обмундирование выкинул перед рекрутом на прилавок широченный.
– То форма новая! – пояснил неразговорчивый финн. – Самим королем нашим придумана.
– Для экзерциций воинских? Или для парадных? – недоумевал Пайво. – К ратному ж не годиться.
– Много понимаешь ты, парень. – Презрительно отнесся к замечанию вахтер. – Бери вон еще: ружье, лядунку, порох, пули, ботинки, чулки, палаш с амуницией, седло, да и к казначею отправляйся – жалование получишь.
Получил. Только то, что выдали изумило. Пятаками российскими медными. Даже на зуб их попробовал. Настоящие. Вензель екатерининский, и недавно отчеканены – 1784 год выбит. Откуда они у шведов?!
Казначей усмехнулся:
– Бери, бери! Скоро война с русскими будет. Приказано пятаками выдавать. Много их навезли из Швеции. Сгодятся!
С солдатами остальными потолкался. Разговора не получилось. О житье-бытье и то не вызнаешь. Неразговорчивы. Одно понял – войну ожидают, но воевать никто не хочет. Тож и офицеры промежь себя толковали, покуда Пайво возле штаба отирался – Валька поджидал. На солдата и внимания никто не обращал. Говорили господа офицеры на немецком, изредка какие-то фразы по-французски звучали. Разве может глупый финн понимать? Видел, правда, одного, непохожего на всех. Появился он внезапно, в окружении нескольких офицеров. Веселов и Валька приметил с ним. Походка стремительная, выправка отличная, окружение еле поспевало за ним. Вояка! – определил. Профессионал! Смотрит на солдат оценивая, чуть свысока и прищуриваясь, а замечания так и слетают с языка. По званию не ниже полковника. Говорил лишь на французском со всеми, да так бойко… Веселов чуть было не опростоволосился. Француз заметил, что простой драгун прислушивается к его словам, резко свернул и подошел к нему. Пайво вытянулся, но смотрел исподлобья, как все финны. Научился уже. Незнакомый полковник обратился к нему по-французски:
– Кто таков?
Пайво пожал плечами, мол не понимаю, что хочет.
– Ты понимаешь, что я сказал? – допытывался офицер, внимательно всматриваясь в лицо. Веселов буркнул по-фински, по-прежнему уставясь в землю:
– Я солдат Карельского драгунского полка Пайво Вессари и не понимаю, что господин офицер хочет от меня.
– Что он сказал? – обратился Стединк, а это был он, к сопровождавшим его офицерам. Один из них приблизился:
– Кажется, он сказал, что служит в нашем драгунском полку, господин полковник.
– Значит, в моем полку! – покачал головой Стединк, не сводя изучающего взгляда с Пайво.
– Это солдат моего батальона. – Послышался голос капитана фон Валька. Наконец-то он появился и направлялся к ним. – Из рекрутов деревни Пуумала. Давно у меня служит.
– Мне показалось, капитан, что ваш рекрут понимает по-французски? – Стединк повернулся к Вальку.
– Нет, господин полковник! Его зовут Пайво Вессари. Неплохой солдат. Из карел. Знает немного русский, немного немецкий. Я обучил. – А сам настороженно смотрел на Веселова.
– Немецкий? – удивился Стединк, - а ну-ка… Скажи, солдат по-немецки, кто ты будешь?
– Я солдат Карельского драгунского полка Пайво Вессари, батальон господина капитана фон Валька. – Не сразу, как бы подбирая слова, ответил Веселов.
– Не дурно! Совсем недурно! – похвалил его Стединк, - хоть на немецком можно отдавать команды. А то, я, господа офицеры, измучился. Никто из солдат, кроме финского ничего не воспринимает. Как можно управлять нашим войском через переводчика, когда в бою будет каждая минута дорога. А если переводчик будет убит? Тогда что, господа? Все! Хаос, а не сражение. Да-да…а. – Качая головой Стединк удалился.
Веселов про себя перевел дух. Пронесло. Все офицеры последовали за Стединком, лишь Вальк задержался на секунду:
– Отправляйся-ка в Пуумала. – шепнул. – Передай моим, чтоб остерегались. Скоро будут провокации с русской стороны. – Хотел было добавить, что устроены то они будут шведами, да передумал в последний момент, рукой махнул, - поезжай.
Вернувшись в Пуумалу, наведался первым делом Веселов в лавку. Молча пятаки русские выложил перед торговцем. Головой мотнул, мол туда передать надобно.
– На словах скажешь: все говорят о провокациях якобы русских, что ожидать следует. А с этим – на пятаки показал, - пусть то ж разберутся. Откуда они взялись? Почему жалование солдатское ими выдали? Казначей проговорился - много таких начеканено.
Торговец молча сгреб все под прилавок, кружку пива налил, покачал головой:
– День сегодня жаркий, Вессари, выпей! – на дворе стоял холодный март 1787 года.
***
– Ну и что это? – пятаки разглядывая, Екатерина вопрошала Безбородко.