Шведская сказка
Шрифт:
– Да покамесь в Стокгольме… - развел руками вице-канцлер, - все из объятий красавицы Вреде не вырвется.
– Что сообщает сей дамский искуситель?
– Густав приказал везде служить молебны в честь побед шведов. Пасторы на проповедях повторяют слова короля о возрождении шведской империи. Простолюдины рукоплещут Густаву, а среди дворянства против войны ропот.
Екатерина усмехнулась:
– Ну-ну, все в Цезаря играет братец, о конце-то оного помнит? Тоже мне император выискался! – фыркнула, - Куда конь с копытом, туда и рак с клешней!
– Да, чуть про гвардию нашу не забыла! Отпиши приказ мой премьер-майору Татищеву . От каждого полка гвардейского по батальону, от Конной гвардии – три эскадрона. Пускай с ними и великий князь отправиться, давно проситься у меня. В конвой ему лейб-казачий эскадрон определи. Пусть присмотрят, а то горяч уж больно, Павел Петрович – хмыкнула. – Да, главенствовать над всем гвардейским отрядом Татищеву. Александр Васильевич, - Храповицкому, - ты прикинь-ка, что там из войск у нас набирается. Опосля доложишь.
И в который раз повторила:
– Эх, и в правду сказать, близко царь Петр столицу-то заложил…
На что Храповицкий заметил вскользь:
– Основал то он ее еще до взятия Выборга, знамо на себя-то рассчитывал.
– Оно, конечно, - соглашалась Екатерина, - только все вспоминаю про светлейшего князя Потемкина. Был бы рядом, в пять минут все обрешили б, как со шведом разобраться наилучшим образом.. А так все самой, все самой приходиться.
Но и про Европу не забывала Екатерина. Общественное мнение штука важная.
В Берлин писала Циммерману : «Петербург теперь иметь будет вид сражения, да и я сама живу как на главной квартире. Надобно будет, с гвардией отойду к Осиновой Роще. Европа отдаст мне справедливость. Правосудие, рассудок и истина на моей стороне. Смело отдам свое дело на решение всем университетам на свете!»
В Париж - Гримму: «Мной многоуважаемый брат, сосед и тупица затеял таки войну. И на что рассчитывают шведы? Да их каменьями заметут с мостовых Петербурга!»
Мнение послов иностранных выслушала. Австрийский Кобенцель раскланялся весь:
– Мы поражены скорости, с какой ваше императорское величество встретили Густава!
А французский посланник Сегюр добавил:
– Великая империя и великие ее ресурсы! Одно непонятно…
– Что ж вам граф не понятно? – усмехнулась Екатерина.
– Отчего Густав так медлителен?
– Воевать, граф, не пьески писать. Это не театр! Вон он – на газеты разбросанные кивнула, - по всей Европе расшумелся, о вероломстве нашем, о победах своих. Бумага все стерпит. А мы тем временем лупить будем автора сих пасквилей. Даст Бог время, сама сяду, ответ сему сочинителю состряпаю. А суть ответа и делами подтвердим.
Уже 12-го июля Храповицкий доложил:
– 3000 конницы и 17000 пехоты у Мусина-Пушкина собрано ныне.
– Вот так! – торжествовала Екатерина. Храповицкий продолжал:
– Николай Петрович Архаров отписал: Готов еще по одному рекруту с каждой сотни душ дать!
– А пока и не надобно. От Гюнцера известия получены – нелады там у шведов. Доносит, что оппозиция средь ихних офицеров зреет. А в народе нашем, что говорят?
– Нет рода брани, которой не бранят его большие и малые. «За усы приведем вероломца. Войну в три недели окончим!» - кричат. Просят идти без отдыха. Не могут драки дождаться. Отовсюду рекрутов везут и везут.
– Как крепости наши?
– Нейшлот стоит твердо, а вот Левашов опять паникует. Доносит, что шведы обошли его, форпосты жгут. Высадки десанта ожидает с галер.
– Что он все труса-то празднует? – раздраженно откликнулась императрица. – Еще и осада толком не началась, а он по мне так готов уже сдаться. Коли Левашов сдаст Фридрихсгам – под суд пойдет. – пригрозила. – Эх, надобно на Гюнцеля его поменять, да поздно уже.
Пришли радостные известия от Михельсона. Трижды атаковал шведов. Первый раз - 8-го июля на реке Сальмис взят в плен Армфельд:
– Это какой? Дядя или племянник? – поинтересовалась Екатерина.
– Нет, - пояснили, - ни тот, ни другой, просто еще один. Родственник.
– А жаль!
10 июля у Кернакоски атакован полковник Эренрот с 320 солдатами, взята пушка. И третья стычка - 12-июля, на реке Пардакоски – взят редут, две пушки и несколько пленных. Авангард Михельсона приблизился к Уттису.
Императрица не удержалась, тут же Циммерману отписала: «Было три сшибки со шведами. Человек до ста в полон взяли и пушку».
– А пусть знают в Европах…
Осада Нейшлота тянулась вяло.
– Мне кажется, что эпопея греков против Трои была куда интереснее, хоть и длилась она целых десять лет. Там хоть античные герои выходили на поединки, развлекая свои армии. – откровенничал с Егерхурном Стединк, сидя на берегу озера и разглядывая неприступную русскую крепость. – А от наших перестрелок с русскими толку мало. Не застрянь мы у Нейшлота, можно было бы совершать рейды до самого Петербурга. Пока мы топчемся на месте, русские лишь накапливают силы.
– А подкуп? Не пробовали? – отозвался Егерхурн.
– На нашего коменданта золото не подействует. Вы же его видели.
– Но кажется Сулла говорил, что нет таких крепостных стен, на которые не взберется осел, нагруженный золотом.
– Может Сулла, а может Филипп Македонский … - грустно согласился Стединк, - только не в нашем случае.
Капитан фон Вальк из королевской ставки вернулся. Стединк письмо от Хельги ему передал. Плечами пожал полковник:
– Не знаю уж как и попало оно сюда, да маркитанты наши границ и войн не ведают. Торговля для них превыше. Но, главное, капитан, ваша дочь жива и пребывает в здравии у своего деда.