Шведский эксперимент в демографической политике

Карлсон Алан

Мюрдаль отметил, что большинство вопросов экономической политики пронизано конфликтом интересов, чем пренебрегали экономисты классической школы, верившие в социальную гармонию. Такого рода конфликты не следует маскировать разговорами об априорных принципах, злоупотребляя при этом научным методом, чтобы их утаить или замаскировать. Он утверждал, что одна из главных задач прикладной экономической науки – анализ и препарирование «сложного взаимодействия интересов», например, в таких вопросах, как цены. Опираясь на свою, идущую от традиции Просвещения веру в будущее, автор обращается к политической борьбе и к институциональному устройству – к «правовому порядку и обычаям, привычкам и договоренностям, которые этот правовой порядок санкционирует или просто терпит», – в рамках которого и происходит эта борьба. Он обнаружил, что возможности выявления экономических интересов серьезно возрастают, если принять возможность институциональных изменений: «Все институциональные факторы, определяющие структуру рынка, вообще говоря, вся система экономики, включая налоговое и социальное законодательство, могут быть изменены, если те, кто заинтересован в изменениях, обладают достаточной политической силой». Он доказывал, что исследование экономических интересов требует трактовать институциональные конструкции как переменные, а потому следует изучить вопрос о том,

в какой мере группы были достаточно могущественны, чтобы осуществить эти изменения, и проследить последствия возможных изменений по всей системе цен. Говоря проще, социальная жизнь есть лишенный логики результат решений, принимаемых людьми, и мы в любой момент можем решить, сохранять ее или изменить [112] .

112

Ibid., pp. 193–199.

Проблема изолирования интересов выходит за пределы чистой экономической науки. Человеком движут не только экономические интересы. «Людей привлекают еще и социальные цели, – настаивал Мюрдаль. – Они верят в идеалы и хотят, чтобы общество им соответствовало». Он пришел к выводу, что «технология экономической науки» должна строиться не на экономических интересах, а на социальных установках. Анализ установок стал проблемой социальной психологии, а «поскольку нас интересуют социальные группы, это проблема социальной психологии характера групп. Технология экономической науки – это отрасль современной, психологически ориентированной социологии» [113] .

113

Ibid., pp. 199–204.

Мюрдаль сомневался, что эта активная новая социология в ближайшем будущем сможет дать твердое основание для «технологии экономической науки». А пока что он предложил две нормы, гарантирующие, что экономическая наука не превратится в метафизику: 1) ценностные предпосылки следует всегда формулировать явным образом, конкретно и соотносить с действительными ценностными суждениями социальных групп; 2) формулируя значимые экономические установки, следует всегда уделять внимание отмеченным выше проблемам социальной психологии. Он приходит к выводу: «Только если экономисты будут скромны в своих притязаниях и откажутся от всех претензий на постулирование всеобщих законов и норм, они смогут эффективно продвигаться к своим практическим целям, а именно сохранять рациональность политических аргументов… базируя их на возможно полном и правильном знании фактов» [114] .

114

Ibid., pp. 204–206. В 1933 г. Мюрдаль разъяснил это так: «Das Paradox liegt darin, dass die praktische National"okonomie nur dadurch Objektivit"at gewinnen kann, dass die politische Wollen umurhullt in allen seinen wichtigen Varianten beobachtet wird und dass diese dadurch direkt in die wissenschaftliche Analyses als ihre alternativen Wertpr"amissen eingefurt werden» (Gunnar Myrdal, “Das Zweck-Mittel-Denken in der National"okonomie,” Zeitschrift f"ur national"okonomie (4 March 1933): 329). Это понимание «проблемы ценностей» в экономической науке пронизывает все последующие работы Мюрдаля. Он пришел к пониманию того, что использование «ценностных предпосылок» необходимо для того, чтобы экономика опять стала моральной наукой. В 1972 г. он написал: «Когда впоследствии во многих сферах исследования я пытался применять это понимание и заботился о том, чтобы четко формулировать мои ценностные предпосылки и обосновывать их выбор, я вернул экономике характер моральной науки» (Gunnar Myrdal, Against the Stream, pp. vii – viii. См. также важное экономическое приложение к: Gunnar Myrdal, An American Dilemma – The Negro Problem and Modern Democracy (New York and London: Harper, 1944)).

В первоначальном виде в лекциях, которые легли в основу книги Мюрдаля «Vetenskap och politik», содержалась критика теории «оптимальной численности населения» [115] . Шестая глава книги должна была носить название «Befolkningsfragan» («Вопрос народонаселения») [116] , и в первом черновом наброске обсуждение вопроса о численности населения занимало целую главу [117] . Но в конце концов он выкинул эту главу из книги, а все обсуждение вопроса об оптимуме населения свелось к нескольким коротким высказываниям и примечаниям. Позднее он объяснил ситуацию Эрнсту Вигфорсу: «Я начал книгу с критики теорий народонаселения, но когда дошел до камня преткновения, решил, что учение о народонаселении развито в экономической теории настолько плохо, что в серьезной книге нельзя выделять на это целую главу» [118] .

115

Представленный Мюрдалем в университет учебный план на весну 1928 г. содержал следующий пункт: «Maj 10 – kritik av teorin om befolkningsoptimum» («10 мая – критика теории оптимума народонаселения»). См.: “Dagbok f"or Stockholms H"ogskola,” GMA 4.1.4. В письмах Мюрдаля начала 1928 г. также нашел отражение его интерес к вопросу об «оптимальной численности населения». См. письмо Гуннар Мюрдаль Хольгеру Коеду, 6 февраля 1928, GMAL.

116

С подзаголовком это выглядело так: «Шестая глава: Вопрос народонаселения. Критика представлений об оптимальном населении» («Sj"atte kapitel: Befolkningsfragan. Kritik f"orest"allningarna om ett befolkningsoptimum»). In GMA 4.1.2.

117

Этот первый черновик «Vetenskap och politik» хранится в GMA 4.1.3. Обсуждение вопроса об «оптимуме населения» находится на с. 30–37, причем среди пронумерованных страниц вложено несколько написанных от руки непронумерованных.

118

Гуннар Мюрдаль Эрнсту Вигфорссу, 10 мая 1931, GMAL. Комментарии, вошедшие в опубликованный текст, см. в: «Vetenskap och politik» [1972], pp. 70–71. ^* Либеральный максимум удовлетворения желаний (швед.). – Прим. ред. ^** Формула И. Бентама: Бентам И. Основные начала гражданского кодекса // Избранные сочинения Иеремии Бентама. СПб.: Русская книжная торговля, 1867. С. 321. – Прим. ред.

Этот первый набросок «утраченной главы» «Vetenskap och politik» представляет первоначальный подход Мюрдаля к теории народонаселения. Здесь он утверждает, что отправной точкой теории «оптимального населения» было «den liberala "onskemaximum» [119] , т. е. наибольшее возможное счастье для наибольшего возможного числа [людей] [120] . Он отметил, что утилитаристский

подход Джона Стюарта Милля в интерпретации Сиджвика и Эджуорта постулирует формулу оптимальной численности населения, которая соотносит численность людей и показатель их среднего счастья. Мюрдаль отверг эти теории оптимума населения как нерелевантные. Он утверждал, что строго математические и экономические формулы не годятся для точного измерения счастья людей: «Только представьте себе, насколько проницательным должен быть теоретик, который сможет подсчитать оптимальную численность населения, т. е. учесть внутреннее чувство счастья и принять во внимание тягу к одиночеству, радость от рождения детей, нежелание женщин рожать, моральные и личные решения об использовании противозачаточных мер» [121] .

119

Либеральный максимум удовлетворения желаний (швед.). – Прим. ред.

120

Формула И. Бентама: Бентам И. Основные начала гражданского кодекса // Избранные сочинения Иеремии Бентама. СПб.: Русская книжная торговля, 1867. С. 321. – Прим. ред.

121

GMA 4.1.3., p. 32. См. также фрагмент из переработанного варианта главы о населении: “F"orarbeten till «Vetenskap och politik» i nationalekonomi,” GMA 4.1.5. (11).

Он отметил определенные политические факторы, которые необходимо было бы принять во внимание при этих расчетах: потребности обороны, давление конкурирующих стран и соображения расовой гигиены. Учитывая чрезвычайную сложность задачи, Мюрдаль объявил невозможной попытку определить «оптимальный» уровень населения, добавив: «В мои намерения не входит пропаганда, направленная против неомальтузианства или любой другой политической концепции народонаселения. Я только хочу, чтобы экономист, будучи ученым, смиренно признал, что нам слишком мало известно об этих бесконечных и далеко заводящих темах, а что касается остального, там нет ничего такого, на чем можно было бы утвердить некие ценностные предпосылки, которые могли бы представлять мнение некого большинства или сколько-нибудь обоснованно использоваться в качестве полезных гипотез» [122] .

122

GMA 4.1.3., p. 34–35.

Отказавшись в то время выступить за или против неомальтузианства, Мюрдаль предложил интригующую и сравнительно реалистичную общественную дилемму: «…представьте себе, что индивид – или, скажем, все индивиды в качестве членов общества – исходя из политических ценностей хотят, чтобы их народ был многочисленным, но при этом сами детей заводить не желают» [123] . Позднее Мюрдали глубоко исследуют это несоответствие коллективных и личных интересов в вопросе о деторождении и сформируют на его основе свою программу стимулирования рождаемости.

123

GMA 4.1.3., p. 37.

Книга «Vetenskap och politik» представляла собой важный этап становления Гуннара Мюрдаля как ученого. В этой работе он отказался от чисто экономического подхода в пользу подхода мультидисциплинарного с использованием методов экономики, политологии, социальной психологии и социологии. Он подверг беспощадной критике субъективизм, выявленный им у классических и неоклассических экономистов, заложив базу для своего более «объективного» подхода к социальным и экономическим исследованиям: четко сформулированные ценностные суждения, различение между общепринятыми мнениями и действительными установками и упор на взаимосвязь экономических и институциональных изменений. Здесь же он обратил внимание на сложности теории народонаселения и сформулировал многие из вопросов, ответ на которые дал в последующих работах [124] .

124

Об этом в интервью с Альвой и Гуннаром Мюрдалями, Стокгольм, 20 июля 1976 г.

Еще одно свидетельство зарождающегося у Мюрдаля интереса к демографическим проблемам появилось в октябре 1928 г.: он предложил провести «интенсивное исследование» с позиций экономической науки того «демографическо-статистического материала», что имелся в Центральном статистическом управлении Швеции, при финансовой поддержке фонда Лауры Спелман Рокфеллер. Он, в частности, надеялся исследовать то, как «эти демографические факторы реагируют на различия и на изменения таких экономических показателей, как ставки заработной платы, безработица, производство и пр., и то, как они в определенных случаях влияют на эти величины» [125] . Другие документальные свидетельства того же периода отражают зарождающийся интерес к влиянию экономических изменений на институт семьи [126] . Мюрдаль написал несколько эссе о динамике социальной структуры [127] Швеции и короткое исследование обостряющейся аграрной проблемы [128] .

125

Gunnar Myrdal, “Till Stockholms H"ogskola Fakultet,” 4 October 1928, GMA 4.2. Тот же ранний интерес к динамике отношений между экономическими и демографическими изменениями в аграрном и промышленном секторах отражен в письме Гуннара Мюрдаля Йохану Акерману, 12 августа 1929, GMAL.

126

См., напр.: Gunnar Myrdal, “Kritisk studie av Marxism,” GMA 4.2.

127

Gunnar Murdal, “Folket och samh"allsklasserna”; “Samh"allsr"orelser och organisationer”; а также “Staten och ekonomiska livet”, in Nils Herlitz, Svensk samh"allsl"ara (Stockholm, Svenska bokf"orlaget, 1929, 1948), pp. 11–13, 13–23, 98—100.

128

Gunnar Myrdal, “Lantbrukets bristande r"antabilitet,” Svensk Tidskrift 18 (1928): 463–476.

Однако до осени 1929 г., несмотря на уже проявившийся ранее интерес к социально-экономическим и институциональным проблемам, и Альва и Гуннар Мюрдали оставались академическими учеными в строгом смысле слова. Гуннар занимался преимущественно экономической теорией, Альва – социальной психологией литературы и эстетикой. Оба были поглощены университетской жизнью и не принимали активного участия в политике. Альва Мюрдаль, несмотря на свое тяготение к социал-демократам, не считала себя членом какой-либо партии. Гуннар Мюрдаль, выросший в сельской глубинке, сохранил интерес к политическим делам аграрной партии, а в конце 1920-х годов ему предложили стать кандидатом в риксдаг от Bondef"orbund [129] .

129

Интервью Гуннара Мюрдаля с Эриком Ниленом (1973), GMA 96.2.1, p. 23.