Сибирский спрут

Незнанский Фридрих Евсеевич

Киреев изложил свои впечатления от аудиенции у Шварца.

– Кто-то нас хочет поссорить, это точно, – согласился Сева. – Неужели Расторгуевы решили выползти из своей норы?

– Ты же говорил, что у тебя свой человек в Севмаше?

Сева задумчиво кивнул.

– В том-то все и дело. Человек мой молчит. Или я ошибаюсь и это не Расторгуевых рук дело… Или мой человек, гаденыш, перебежать на другую сторону решил.

– А такое возможно?

– Все в этой жизни возможно, – философски ответил вор в законе.

Киреев и Сева Маленький посовещались еще немного и разъехались,

договорившись держать друг друга в курсе на случай всяких непредвиденных ситуаций.

Андрей чувствовал, что после утреннего разговора с Василием Расторгуевым его положение в банде пошатнулось. Он еще не мог понять, как и почему это произошло, но инстинктом, помогающим выжить, предвидел дальнейшее развитие событий.

Убийство журналиста не реабилитирует его в глазах Василия, а только намертво привяжет к банде, причем уже не на роли личного шофера и любимчика шефа, а на грязной и неблагодарной роли убийцы, чистильщика, на которого сваливают разгребать дерьмо… Он видел, как за пару лет такие люди в банде превращались из вполне вменяемых в страшных неконтролируемых отморозков, которых боялись сами бандиты.

…Постучав в дверь кабинета, Андрей вошел, остановился у порога и откашлялся.

Василий и другие, сидевшие в кабинете спиной к Андрею, обернулись в его сторону.

– Может быть, я домой поеду? – глядя на старшего Расторгуева, спросил Андрей. – Поздно уже.

– Останешься здесь на ночь, – приказным тоном бросил Василий и отвернулся.

Андрей вышел из кабинета.

Дело принимало плохой оборот, раз его не хотели отпускать в город – значит, не доверяли.

Телохранитель Василия вышел следом за Андреем, молча кивнул, мол, иди за мной. Он отвел Андрея в «казарму» – так севмашевцы называли между собой большую комнату в полуподвале. Там могло разместиться в случае необходимости человек десять. Василий отправлял ночевать в «казарму» рядовых боевиков, оставшихся в силу обстоятельств у него в доме на пару дней, но недостойных того, чтобы их впустили в «барские покои» наверху.

Андрей сел на кровать, огляделся по сторонам. С неоштукатуренной кирпичной стены на него смотрели, улыбаясь, загорелые голые девушки на плакатах.

– Завтра пойдешь работать, – снова появляясь на пороге «казармы», предупредил его телохранитель Василия. – Ложись и спи пока.

– В могиле отосплюсь, – буркнул в ответ Андрей.

Телохранитель хмыкнул, выключил в «казарме» свет и запер дверь.

Андрей остался в полной темноте.

Завтра он должен будет хладнокровно застрелить человека. Скорее всего, Василий не отправит его на дело в одиночку – пошлет с нем наблюдателя, телохранителя или еще кого-то из приближенных.

А что потом?..

Андрей сидел и думал. Потом на пару часов уснул.

…На следующий день, как он и подозревал, телохранитель Василия не отходил от него ни на шаг.

– Вместе поедем. Подстрахую тебя, если что, – сообщил он, когда они обедали на кухне.

– Это кто сказал? – прикинулся шлангом Андрей.

– Кто-кто… Батян, конечно. А то у тебя в последний момент рука дрогнет, не добьешь, а у нас потом проблемы с чеченцами.

– Ни хера у меня не дрогнет!

– Ладно!

Крутой только на словах.

– Сегодня и увидим.

– Во-во, увидим, – подтвердил телохранитель.

Выехали часов в восемь вечера. Половина городских фонарей не горела, поэтому редкие автомобили двигались с зажженными фарами. На деревьях лежал толстый слой инея. Ветра не было вовсе, словно все в природе застыло.

За рулем красной «девятки» сидел незнакомый Андрею смуглый парень, похожий на чеченца. За ним, на пассажирском сиденье, сидели, отодвинувшись друг от друга и глядя в разные стороны, Андрей и телохранитель Василия. По пути молчали. Только когда подъехали к городу, Андрей поинтересовался:

– Куда? Домой к нему или на работу?

– Домой, – ответил телохранитель.

Андрей кивнул. Он понял, что ход операции давно и без него спланирован. Он должен только нажать курок. Войти в подъезд, нажать на курок, сделать еще один контрольный выстрел в голову, бросить на труп оружие и выбежать из подъезда… Просто!

Без пятнадцати девять вечера.

– Готовься, – предупредил телохранитель.

Они сидели в машине во дворе высотного многоподъездного дома, между рядами гаражей-"ракушек". Андрей вытащил из-под сиденья сумку, достал из нее пристрелянный за пару дней «агран», проверил обойму, поставил на предохранитель, сунул пистолет за ремень брюк, под куртку.

– Вот он!

Темная, едва различимая фигура человека вошла в подъезд. Хлопнула дверь.

– Шестой подъезд. Код 18-36. Седьмой этаж. Можешь его у лифта подождать. Смотри не перепутай, Кутузов!

Андрей не улыбнулся шутке.

Он вышел из машины и неторопливо пошел к подъезду. Дыша ему в затылок, следом шел наблюдатель.

Андрей открыл кодовый замок подъезда, миновал тамбур, по пожарной лестнице поднялся на седьмой этаж. За ним, не отставая, легким пружинистым шагом следовал телохранитель Василия.

На седьмом этаже он поймал Андрея за рукав куртки:

– Стой здесь, я подам сигнал.

Андрей остался стоять на балконе возле пожарной лестницы, а телохранитель зашел через стеклянную дверь на площадку седьмого этажа и остановился рядом с лифтами. Матовая стеклянная дверь вела с площадки перед лифтами в общий для четырех квартир предбанник. Журналист жил в одной из этих квартир.

Телохранитель достал телефон. Набрал номер.

– Алло… Это Дмитрий?.. Вы меня не знаете, но я хочу сообщить вам очень важную информацию… Да, не по телефону… Это касается высокопоставленных людей области… Лучше на улице. Жду вас за углом дома..

Удовлетворенно кивнув, телохранитель положил телефон в карман.

Журналист должен был появиться с минуты на минуту.

Андрей стоял на балконе и смотрел вниз с высоты седьмого этажа. Правая рука под курткой сжимала теплую рукоятку «аграна».

«Интересно, если с такой высоты упасть, сколько секунд будешь лететь? – думал он. – Почувствуешь что-то или нет, когда упадешь? Говорят, что боли не чувствуешь, когда умираешь. А я хотел на дельтаплане научиться летать… Боюсь я высоты или нет?.. Правда, что кошки всегда на лапы падают? Почему?.. Вот если бы человек так мог…»