Сицилия – верное лекарство от хандры. Часть 2
Шрифт:
Открыли дверь - все очень дешево и сердито, дверной проем наполовину перегораживает кровать, мы протиснулись внутрь. В камере две узкие армейские кровати и одна мини-тумбочка с двумя ящиками, рассчитанная на двух сокамерников, это даже не тумбочка, а просто два ящика, прикрученных сверху между двумя кроватями, иначе бы она не влезла, расстояние между спальными местами сантиметров двадцать.
Санузел. Все примерно так же, метр на метр, может чуть больше, здесь разместились: миниатюрная раковина, унитаз и биде (без него не обходится ни один туалет в Италии, кроме общественных мест, кровать может быть в три яруса, но биде обязательно) у перпендикулярной стены. Дверь открывается внутрь, упираясь торцом в раковину, потому что в комнату она в принципе не открылась бы, там почти впритык к двери стояли кровати. И, внимание, на этой же территории был душ! Развернуться большому человеку там в принципе невозможно, но вот йогу есть как проявить фантазию и наработанные навыки.
Васька, натура непривередливая, местами экономная, но на редкость чистоплотная, зашла сразу же в туалет.
– Нас накололи с душем, - раздался возмущенный рев из санузла.
Переспать ночь-две в этой камере-берлоге можно, нам все равно с петухами просыпаться и бродить по достопримечательностям, но вот принимать водные процедуры в общем душе… Тут я с ней полностью солидарна. Я аккуратно открыла дверь туалета, чтобы не зашибить подругу, она сидела одетая, разъяренной фурией, на унитазе.
– Мне нужен душ! – категорично потребовала она.
Я внимательно оглядела помещение и потыкала пальцем в потолок: там висела большая душевая лейка, прикрученная к потолку. Васька воззрилась на нее в недоумении, перевела взгляд на меня, оглядела стены, снова на меня.
– Поясни, - устало попросила она, - тут воду по часам дают, чтобы помыться? Краник где?
Я потыкала пальцем под унитаз, где располагалась педалька, Василина, скрючившись, посмотрела туда, увидела рядом сток для воды.
– Это как? – поинтересовалась она, разогнувшись.
– Нажимаешь и вода должна литься.
Васька была в шоке.
– Я должна мыться здесь? – минутная пауза, на подругу было жалко смотреть, - нет, я все могла себе представить - ну допустим не ВСЕ, но многое - но такое… Я на Байкале из ведра могу окунуться – это не проблема, но мыться, сидя на унитазе…, - тишина, - и тут же все зальется.
– Это всего одна ночь. И ты хотела сэкономить.
– А! Ну это да, - мой аргумент привел ее в чувства.
Сэкономить она хотела из соображений, что у нас на двоих налички оказалось пятьдесят евро, а нам еще сегодня поужинать и непонятно где искать банкомат, и даже если мы его найдем, не факт, что он будет в рабочем состоянии и с деньгами. Поэтому и обрадовались такой цене, завтра пополнимся наличкой, и можно будет уже душ принять, как белым людям.
– Ладно, переспим как-нибудь. Это может быть расценено, как «очень аутентично». Ты только своей бабушке об этом не рассказывай, - предупредила она.
Тут Василина права, бабуля - язва у меня еще та, будет потом весь остаток моей жизни припоминать мне и Ваське при случае и к месту, и не к месту, как я довела себя до такого состояния, что мылась, сидя на унитазе.
– Васён, обещаю, завтра забудем это, как страшный сон, - поклялась ей.
Распаковываться решили прям в багажнике машины, сумки в нашу камеру просто не вошли бы, быстро освежились холодным душем. А вы как думали? Педалька-то одна. Регулировать температуру воды в этой гостинице не принято. Зато бодренькие пошли на ужин.
А вот на ужине мы не экономили, сегодня можно было смело спускать пятьдесят евро, по дороге попался рабочий банкомат с деньгами. Заказали бутылку хорошего вина, я, по обыкновению, морских гадов, Василина – овощей, вознесли хвалу сицилийскому повару, который все нам это приготовил и с удовольствием, никуда не торопясь, все съели. Засиделись долго, обсуждая сегодняшнюю дорогу и завтрашние планы. Неожиданно позвонил уже подзабывшийся муж, недовольный, по обыкновению, женой, ее поведением, ее отношением к нему и к жизни вообще. Васька молча слушала его жалобы на себя, потягивала в удовольствие вино, рассматривала с интересом местного мачо за соседним столиком. Выслушала до конца монолог мужа.
– Дорогой, ты мне очень дорог своими претензиями. Спокойной тебе ночи, - и отключилась.
– Все нормально?
– Да, все, как обычно у него. Сказал, что я сволочь, но он все равно меня любит и знает, что я его люблю.
– М-м-м-м, - прокомментировала я.
Уснули мгновенно, теснота номера не мешала, громкие шаги за дверью тоже. Мне снился кошмар непонятного свойства, начинался он вполне миролюбиво: я где-то в поле среди подсолнухов, они такие красивые и ярко-желтые. Я очень легко их срываю, составляю букет, представляя, как они будут смотреться в моей (незнакомой мне) комнате, бреду по пыльной дороге. И мне так хорошо, чувствую, что я, наконец, вернулась домой, иду в свой дом, там меня ждет не кто-нибудь, а муж. И я счастливая с охапкой подсолнухов ускоряю шаг, чтобы быстрее увидеть его и порадовать своим букетом. И тут меня догоняет громкий, возмущенный шум голосов, оборачиваюсь, меня преследует толпа крестьян с вилами и косами, они ругаются и грозятся в мой адрес. Понимаю, что они недовольны мной, черт, я же сорвала их цветы, не отдам, прижимаю их к себе, но вместо цветов у меня в руках оказывается живая рыба. Смотрю на нее с удивлением, она щурится мне в ответ, пытаясь что-то сказать беззвучным ртом. Крестьяне нагоняют, я снова оборачиваюсь, народу прибыло, среди крестьян уже какие-то люди с винтовками и красными повязками на рукавах, по виду очень напоминают большевиков, которые брали Зимний и даже в такой же одежде (телогрейки, сапоги), а на улице лето, я в летнем светлом длинном платье и только что собрала подсолнухи. Я в замешательстве. Народ сзади явно агрессивный, и эта агрессия меня сейчас сметет, смотрю на рыбину, она жалостливо поджала свои рыбьи губы, собственнический инстинкт берет вверх, прижимаю рыбину к себе и бегу, что есть сил. А злые люди со злыми голосами все ближе, у меня уже не хватает дыхания, сердце хочет вырваться из груди, но рыбину не отдам, она моя!
Резко открываю глаза, я на кровати в нашей камере, а вокруг по-прежнему разъяренные, громкие голоса кричат во всю глотку: «Оле-оле-оле-оле…» «Черт», - узнала мотив футбольных фанатов, видимо их команда сегодня выиграла, но, черт побери, зачем праздновать у нас в камере? Тут двоим-то развернуться негде! Понимаю, что кричат на улице и в коридоре нашей гостиницы, но слышимость, как в амфитеатре.
– Что это? – спросила Васька с соседней кровати.
– Футбольные фанаты.
– И как долго они будут орать?
– До утра, - недобро бросила я, сердце по-прежнему колотилось от ужаса за амфибию и от бешенного бега.
Утром, не выспавшиеся, взбодрили себя холодным душем и отправились в город.
– Оле-оле-ле-оле, - неожиданно заорала Васька, пока мы спускались по лестнице.
Я подскочила, не ожидала от моей интеллигентной тихушницы такого мести. Время полвосьмого, а она уже горланит в сонной гостинице. Василина меняется прям на глазах, пока не понятно в какую сторону, но если вместо покладистой жены и покорной дочери вернется неуправляемая бунтарка, то мне точно все конечности повыдергивают.