Сила безмолвия

Мои книги представляют собой достоверный отчет о методе обучения, который дон Хуан Матус, маг и мексиканский индеец, использовал, помогая мне понять мир магов. В этом смысле мои книги являются отчетом о процессе образа жизни, который со временем становится для меня все более ясным.

Требуются годы подготовки, чтобы научить нас разумно обходиться с миром повседневной жизни. Наше обучение в школе — как в прямом, так и в переносном смысле — было очень строгим из-за сложности знания, которым нас пытались наделить. Тот же критерий применим и к миру магов: их обучение, основанное на устных инструкциях и манипуляции сознанием,

В разное время дон Хуан пробовал обозначить свое знание для моего лучшего понимания. Он считал наиболее подходящим название «нагвализм», но этот термин слишком непонятен. Назвать его просто «знанием» значило бы внести излишнюю неопределенность, а термин «колдовство» принижает значение. «Мастерство намерения» очень абстрактно, а «поиски полной свободы» — фраза длинная и метафоричная. В конце концов, не найдя более уместного названия, он окрестил его «магией», хотя и признавал, что в действительности не был точен в этом вопросе.

В течении многих лет он давал мне различные определения магии, но всегда утверждал, что определения изменяются, поскольку увеличиваются знания. Под конец своего обучения я почувствовал, что могу оценить более уточненное определение, поэтому попросил его об этом еще раз.

— Оттуда, где находится средний человек, — сказал дон Хуан, — магия кажется чепухой или зловещей тайной вне пределов его досягаемости. И он прав — не оттого, что это абсолютный факт, но потому, что средний человек теряет энергию, сталкиваясь с магией.

Он остановился на миг, а затем продолжал.

— Люди рождаются с ограниченным количеством энергии, — сказал дон Хуан, — энергии, которая систематически разматывается, начиная с самого момента рождения, для того чтобы она более выгодно использовалась модальностью времени.

— Что ты подразумеваешь под модальностью времени? — спросил я.

— Модальностью времени является определенный пучок уже осознанных энергетических полей, — ответил он. — Я верю, что восприятие человека меняется с возрастом. Настоящее время определяет образ, время решает, какому определенному пучку энергетических полей из неисчислимого множества быть использованным. И управление модальностью времени — теми несколькими энергетическими выделенными полями — отнимает всю нашу наличную энергию, не оставляя ничего, что могло бы помочь нам использовать какие-нибудь другие энергетические поля.

Мягким движением бровей он подгонял меня схватывать все это быстрее.

— Вот что я подразумевал, говоря, что средний человек теряет энергию, сталкиваясь по необходимости с магией. Если он использует только ту энергию, которой обладает, он не постигнет миров магов. Чтобы осознавать их, магам необходимо использовать пучок энергетических полей, который обычно не применяется. Естественно, если средний человек воспринимает эти миры и понимает восприятие магов, он должен пользоваться тем же пучком, который используют и они. А это невозможно, так как вся его энергия уже развернута.

Он сделал паузу, как бы подыскивая подходящие слова для дальнейшего объяснения.

— Порассуждаем об этом, — продолжал он. — Все это время ты обучался не магии, а скорее тому, как экономить энергию. И эта энергия может дать тебе возможность обращаться с некоторыми энергетическими полями, которые не употребляются в познании обычного мира, известного нам. Магия — это состояние сознания. Магией является способность осознавать нечто такое, что обычному восприятию не подлежит.

— Все, с чем я тебя свел, — продолжал дон Хуан, — каждая вещь, показанная мной, была лишь способом убедить тебя, что здесь существует нечто большее, чем встречает глаз. Нам не нужен тот, кто обучал бы нас магии, потому что здесь действительно нечего изучать. В чем мы нуждаемся, так только в учителе, который убедит нас, что даже на наших кончиках пальцев есть несметные силы. Что за странный парадокс! Каждый воин на пути знания думает и раз, и другой, что его обучают магии, но все, что он делает — это позволяет убедиться в силах, скрытых в его существе, и в том, что он может дотянуться до них.

— И то, что ты делаешь, дон Хуан, является убеждением меня?

— Конечно. Я пытаюсь убедить тебя, что ты можешь достичь этих сил. Я прошел через то же самое. И меня было так же трудно убедить в этом, как и тебя.

— А когда мы дотягиваемся до них, что с ними следует делать, дон Хуан?

— Ничего. Когда мы дотягиваемся до них, они сами по себе позволяют нам энергетические поля, которые имеются в нашем распоряжении, но пока недоступны нам. А это, как я уже говорил, и является магией. Мы начинаем видеть — то есть воспринимать — что–то еще не как нечто воображаемое, а как реальное и конкретное. Потом мы начинаем знать без того, чтобы использовать слова.

И то, что каждый из нас делает с этим возросшим восприятием, с этим безмолвным знанием, зависит от нашего собственного темперамента.

В следующий раз он дал мне другое объяснение. Мы обсуждали совершенно не связанный с этим вопрос, когда он резко сменил тему и начал рассказывать мне смешной случай. Он засмеялся и очень мягко ударил меня по спине между лопатками, будто стал вдруг застенчивым и стеснялся касаться меня. Он тихо хохотнул над моей нервной реакцией.

— А ты пуглив, — сказал он с усмешкой, и с огромной силой нанес мне шлепок по спине.

В ушах у меня загудело. На миг я потерял дыхание. Было такое чувство, что он повредил мне легкие. Каждый вдох давался с большим неудобством. Но после того, как я прокашлялся и сделал несколько глотков, мои носовые проходы открылись, и я нашел, что делаю глубокие, успокаивающие вздохи. У меня было такое чувство благополучия, что я даже не обиделся на его удар, который был не только сильным, но и неожиданным.

Потом дон Хуан начал весьма замечательное объяснение. Ясно и сжато он дал мне другое и более точное определение магии.

Я вошел в удивительное состояние сознания! У меня была такая ясность ума, что я мог понять и усвоить все, о чем говорил дон Хуан. Он сказал, что во вселенной существует неизмеримая, неописуемая сила, которую маги называют намерением, и что абсолютно все, существующее в чистом космосе, прикреплено к намерению связующим звеном. Маги или воины, как он называл их, занимаются обсуждением, пониманием и использованием этого связующего звена. И особенно они заняты тем, что очищают его от оцепенелых следствий, привнесенных обычными делами их повседневных жизней. Магия на этом уровне определяется как процедура очищения звена, связующего воина с намерением. Дон Хуан подчеркнул, что эту «процедуру очищения» крайне трудно понять или научиться выполнять. Поэтому маги делят свои инструкции на две категории. Первая — это инструкция для состояния сознания повседневной жизни, в которой процесс очищения представлен скрытым образом. Вторая — инструкция для состояния повышенного сознания, одно из которых я сейчас переживал и в которых маги получали знание прямо из намерения без отвлекающего вмешательства разговорной речи.