Сила веры
Шрифт:
– Хорошо. Но я недоволен тобой, - холодно сказал он, развернулся и ушёл.
– Лина...
– Тигран коснулся плеча девушки.
– Отстань тигр, и без тебя плохо, - сказала она и быстрым шагом пошла в комнату, выделенную им с Максимилианом.
Макс и Лина ушли, и Тигран остался в одиночестве. Сел на каменные ступени, закрыл глаза. На его памяти это первый раз первый раз, когда полководец просил, а не приказывал, и первый раз, когда ему кто-то отказал. Да, многое
Бедная Лина, что же ей пришлось пережить там? Всё что она рассказывала, это было действительно ужасно. Неужели эти лагеря существовали? Она говорила что выживших было слишком мало... выносила тела мёртвых подруг... Нет, Тигран себе это даже представить не мог.
В памяти мужчины выплыло, как она рассказывала про смерть подруг, с которыми училась, она говорила, что из двадцати семи обучающихся в этом лагере, выжило только шесть. А Максимилиан просил её, чтобы она разработала похожую систему обучения для греческих солдат. Да уж, и обречь других на такие же муки, через которые прошла сама.
Тигран почувствовал движение воздуха рядом с собой и открыл глаза. За своими мыслями он не заметил, как мимо него прошла Лина. Она быстрым шагом направлялась в сторону академии, где сейчас Максимилиан с советниками обсуждали новый военный лагерь. На ней было традиционный хитон, так нелюбимый ею, и белый плащ с золотым орнаментом.
Тигран улыбнулся, после возращения из плена, она очень часто его надевала, подчёркивая свой статус, чем неимоверно радовала полководца.
Лина быстро дошла до академии и нерешительно замерла у дверей, протянув руку, но боясь продолжить начатое движение.
Неужели она решилась на это? "Давай малышка..."
Лина протянула руку и решительно открыла дверь.
– Молодец, девочка. Молодец, - удовлетворённо улыбнулся Тигран и пошёл во дворец.
Лина зашла в зал и в её сторону тут же повернулись двенадцать голов.
– Прошу меня извинить, я опоздала, - тихо произнесла она.
Все молчали и смотрели на девушку, а она не сводила глаз с мужа, ожидая его приглашения. Его взгляд не выражал ровным счётом ничего.
– Садись, - холодно сказал он и показал на свободный стул рядом с собой, и Лина вздохнула с облегчением. Ей тут же захотелось поцеловать эти грозно напряжённые губы, прижать к себе, ощущая терпкий аромат его тела, но делать она этого, конечно же, не стала.
Лина не хотела идти сюда, ни за что. Картины прошлого выплывали в мозгу яркими вспышками, вызывая холодный пот на спине, она слишком хорошо помнила ту боль, те испытания и побои. Это сейчас она сильная и может выдержать многое, а тогда, была маленькой девочкой.
Но дойдя до комнаты, увидев одежду мужа, кровать, плащ, она поняла, что прошлая жизнь осталась в другом мире. И это было так давно, что вспоминалось, как сон
Лина тихо прошла и села на своё место рядом с Максимилианом.
– Мы сейчас обсуждаем условия проживания солдат, - сказал он и, увидев усмешку на лице жены, недовольно сжал губы.
– Расскажи нам, какими они были в том лагере, о котором ты рассказывала.
Лина пожала плечами.
– Казарма на двадцать тридцать человек и лежанки.
– А удобства?
– спросил кто-то из-за стола.
– Какие удобства?
– Справлять нужду, например.
– В яме за казармой. Но я не уверенная что это было необходимым. Конечно, суровые условия воспитывали волю и учили выживать в любых условиях, но многое было как-то слишком, на мой взгляд.
– А одежда?
– Я же говорила, одна туника на год.
– А зимой?
– И зимой...
Все молчали. Лина тоже молчала, сказать ей было нечего, а повторять сказанное ранее желания не было.
– Я предлагаю в наших лагерях сделать иначе, - заговорил мужчина рядом с Линой.
– Я согласен с тем, что проживание не должно быть комфортным, но чтобы солдаты умирали от холода, это действительно слишком.
Лина пожала плечами, это действительно было суровым испытанием, но это принесло свои плоды. Солдат в конце обучения мог спать на снегу, грубо говоря, конечно.
Максимилиан заметил движение жены и взглянул на неё, прося объяснить, что она думает.
– А учить и кормить, как вы их собираетесь? И какие будут испытания на выносливость? Как будут проходить тренировки?
– обратилась она к мужчинам.
– Что ты имеешь в виду?
– непонимающе спросил Максимилиан.
– Я имею в виду, что не должно быть полумер. Голодный и избитый солдат не оценит мягкой подушки.
Все подняли удивлённые глаза, не понимая, о чём говорит эта женщина, а Лина глубоко вздохнула. Именно поэтому она не хотела приходить сюда. Чтобы не настаивать на необходимой жестокости. Именно необходимой.
– Господа, вы или не внимательно слушали, или не поняли, в чём суть. Я вам рассказывала о суровом воспитании солдат. Очень, очень суровом. Выживало не более трети молодых людей. Это обучение не было похоже на праздник, и цель была одна, чтобы мужчины выросли самой страшной силой во всём мире. И методы были соответствующие. Юношей часами избивали палками, и не дай бог, он будет кричать, иначе наказание будет очень жестоким. И после этого нужно было встать и идти на занятие по бегу, а затем учиться истории, и чтобы ни один мускул не дрогнул от невыносимой боли, иначе опять же последует наказание. Голод и холод это не самое страшное, были вещи гораздо страшнее.